Если у тебя нет лисы, значит, у кого-то их две! (с)
С этим фиком всё не просто. Автор пишет, что глав 14, ссылки даны на девять, по ссылкам находятся восемь. Это номер раз. А номер два это то, что я никак не могу определиться с переводом названия, хотя вчера решила, что наиболее подходящим для фика будет "вожделение", а может и нет. А номер три - рейтинг. Автор не выставила никакого, но мне кажется, что это всё-таки PG, а в другом месте точно R. Не знаю-не знаю, ничего я уже не знаю.
Ну, и конечно, раз я люблю поговорить о том, что мне понравилось, то жду ваших комментариев.
Итак, "он сказал "поехали" и махнул рукой!"
Название: Вожделение (Lust)
Глава: первая
Автор: Seraphim Grace
Оригинал: seraphim-grace.livejournal.com/38470.html#cutid...
Фэндом: Weiss kreuz
Переводчик: алиса777
Бета: .Навья.
Рейтинг: PG
Пейринг: Ая/Кроуфорд
Таймлайн: пост-Капитель
Статус: закончено
Разрешение: получено
Саммари: "Глупец влюблённый! – жаждал лишь тебя / Засохшей глоткой, жадными глазами " (с).
читать дальшеВсё началось с обычной слежки. Он представлял угрозу для меня, для моей команды, и поэтому я назначил Вундеркинда следить за ним, записывать каждое его движение. Каждый раз, когда он проходил мимо камеры наблюдения, я знал об этом. Покупал ли он что-то не за наличные, я знал об этом. Первоначально Вундеркинд должен был подготавливать для меня ежемесячные отчёты о том, что он делал и с кем встречался. Потом отчёты стали еженедельными. С моей точки зрения все его покупки были бесполезными. Он купил CD какого-то исполнителя. Он покупал какие-то книги и со стаканчиком чёрного кофе читал их в парке. Становилось очевидным, что всё важное он покупает за наличные.
Он не был врагом, он был помехой. Но в будущем он мог стать врагом. Я уже многое видел, напрямую касающееся этого человека. Остальные были просто детьми, не стоящими того, чтобы беспокоиться или волноваться из-за них. А вот он был проблемой. Он был хладнокровным, целеустремлённым и упорным. Он получал то, что хотел, точно так же, как и я. Вот поэтому я и начал слежку. Благодаря Эсцет у нас было много преимуществ, и современные средства слежения были одними из них.
Он редко выходил, делал мало покупок, а когда всё-таки покупал, то это были какие-то пустяки. В шесть утра на своей машине он покидал магазин и уезжал на восток, где уходил от слежки по крайней мере на час, но чаще всего на два-четыре часа. Потом он возвращался, как будто ничего особенного не произошло, хотя в его случае это было не так. Затем работал по четыре-восемь часов в магазине. Вундеркинд заполучил копию графика их смен, в соответствии с этим графиком было очень легко предсказать его отсутствие. Он всегда уходил в шесть и возвращался за добрых полчаса до начала своей смены. После смены он совершал прогулку, которая иногда заканчивалась в магазине, обычно такое совпадало с наступлением его выходных. Шопингом он занимался так же тщательно, как и всем остальным. Однажды он купил свитер. Дважды в неделю он ходил на почту, чтобы что-нибудь отправить за границу. Он беспокоил меня не настолько, чтобы перехватывать письма или переводы, и так было понятно, куда они уходят.
В те дни, когда он отправлял письма, он всегда по пути домой делал остановку в супермаркете, где никогда не тратил больше четырёх тысяч иен. Вундеркиндовский Intel пришёл к выводу, что приходила его очередь готовить на всех. Он даже брал копии чеков, и, судя по набору ингредиентов, было ясно, что он умеет готовить, и готовит хорошо. Всем этим он занимался до часу дня. Затем, в зависимости от числа, он или оставался в своей комнате, где не было никаких признаков телевидения, и читал или слушал музыку, или, раз в месяц, шёл выпить с другом. Я даже завёл базу данных на его друга. За всё платил его друг. Домой он уходил один, и никогда не спал больше шести часов.
Я терпеть не мог пробелы в информации, они делали её бесполезной. Я презирал всё бесполезное, поэтому взялся за слежку лично. Токио был покрыт камерами наблюдения, как кошка блохами, но, как и у кошки, у них были слепые пятна. И если он делал что-то, то делал это в зоне слепых пятен. Я поменял углы обзора, я взломал мэйнфреймы, я поменял коды, но всё равно не мог понять, что он делал. Он за это не платил, а если и платил, то наличными, причём денег, чтобы это сделать, не снимал. Всё происходило в районе, где было полно частных домов, но какой бы путь он ни выбрал, он избегал камер до тех пор, пока снова не появлялся в том же самом месте, откуда исчез.
Я начинил его машину жучками. Это оказалось таким же плодотворным, как управление приливом. Он парковался не менее чем за пятнадцать футов вне радиуса действия последней камеры. Куда бы он ни направлялся, он уходил туда именно из слепой зоны, но судя по его ночным прогулкам, это было не близко. Предположительно, одной из причин его ухода от слежки могло быть то, что он шёл пешком и искал какую-то машину.
Я снова и снова проматывал записи, но ничего не находил. Он полностью исчезал, а затем появлялся вновь. Я отправился в этот район и обследовал его – ничего. Я проверил чертежи и карты, и снова ничего. Я передвинул камеру таким образом, чтобы она смотрела туда, где он парковал свою машину, убедившись, что в это время его автомобиль был как раз там. Затем я ушёл, чтобы посмотреть какое направление он выберет завтра.
В ту ночь у Вайсс была миссия. Я упустил возможность прикрепить на него жучок, когда он за секунду выскочил из моей зоны досягаемости. Я чуть было не спросил его: куда он ходит и как туда попадает? Я даже не понимал, насколько сильно он раздражал меня до тех пор, пока не увидел его, выскакивающего из зоны досягаемости с мечом в сая [1]. Он больше не носил свой плащ и выглядел высоким и стройным. Весь в чёрном, кроме волос. Он казался очень молодым и очень опасным. Он зарычал на меня, и я не мог удержаться от мысли, что он похож на возомнившего о себе домашнего любимца, который рычит и щерится, но никогда не укусит по-настоящему. Моя слежка за ним была настолько информативна, что я мог бы схватить его где угодно после полудня или перехватить его машину на пути к слепой зоне. Он скомандовал тактическое отступление, так же как и я. Мы не считали Вайсс угрозой для себя. Они были удачливы и упорны, но настоящей опасности не представляли.
Хотя из-за затянувшейся миссии мы вернулись только после трёх, а они возились там ещё дольше, я не пошёл спать, а направился к последней камере, которая фиксировала его жизнь с 6.10 утра, и стал наблюдать за ним. Он держался подальше от камер не преднамеренно. Просто тот путь, который он выбрал, был самым простым и быстрым. Он направлялся к дому в традиционном стиле, дверь которого открылась перед ним. Он вошёл, сопровождаемый матроной среднего возраста, а примерно два часа спустя его вывел наружу старик. Не было ни единого намёка на то, что происходило внутри. Табличка на доме гласила «Тамакурай», это ничего не объясняло, как не объясняли ничего чертежи и карты. Я не ожидал, что это будет меня так раздражать.
Я взял дом под наблюдение, для чего снял комнату в доме напротив, и отмечал всех, кто приходил и уходил. Я останавливался там два раза в день, чтобы поменять и забрать кассеты. Он каждый день бывал в этом доме, и всегда его встречала в дверях женщина средних лет, а провожал старик. Кроме него, эта женщина сопровождала детей и юношей, входящих и выходящих из дома. Она была кем-то вроде прислуги, и слежка за ней не дала ничего. Старик же никогда не покидал дома. Расследование показало, что это была своего рода частная школа, хотя чему там учили, я мог только гадать. Вход туда был строго по приглашению. Однако скрытые камеры были не единственным способом вывести Абиссинца на чистую воду.
Около пяти утра я пробрался в сад, плетясь как старый ленивый домашний пёс, и стал ждать. Разгадка оказалась такой очевидной, что я чуть не застонал, но это бы предупредило о моём присутствии не только Абиссинца, но и его сэнсэя. Это было додзё. Он приходил сюда, чтобы ежедневно упражняться в искусстве владения мечом. Это дало ответ на очень многие вопросы, и я почувствовал себя идиотом раз не догадался об этом раньше. Я следил за ним уже семь месяцев, но впервые наблюдал за ним собственными глазами. Он был грациозен, как его кошачий тёзка. Длинные, чётко очерченные руки и ноги двигались словно вода, выполняя первый тай-чи, чтобы разогреть мышцы. Затем начался длинный и трудный бой на мечах с маленьким стариком, который, казалось, был сделан из чего-то упругого. Абиссинец был одет в светло-серую национальную одежду, его ноги были босы. За всю свою жизнь я не видел ничего столь прекрасного. Единственными незапланированными его движениями были колебания красных волос. Я получил ответ на один вопрос, и, сделав это, столкнулся с тысячью новых.
Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы отвести взгляд от его белых предплечий, когда задрались рукава рубашки. Много раз я видел его с мечом, но впервые я не был его противником. Я бы стал им, если бы он увидел меня, но только если бы увидел. То, как он сгибал ногу, когда делал выпад и парировал, нападал и уклонялся, опьяняло. Развевающиеся красные волосы на общем бледном фоне. Это выражение решимости на лице. Я должен был оставаться совершенно неподвижным, иначе он бы меня услышал. Я был вооружён, он тоже, но это было не одно и то же.
Старик крепко стоял на ногах. Он не поддавался и не давал слабину. Он был как резиновый, словно каучуковая смола, и хотя был маленьким и морщинистым, из него получился более чем достойный противник Абиссинцу. Он заставлял его попотеть, вынуждая отступать снова и снова. Абиссинец хмурился, затем поднял руку, положил деревянный меч и повёл плечами, глядя почти точно на меня. Я клянусь, он практически смотрел мне прямо в глаза, хотя, совершенно очевидно, не видел меня, иначе бы отреагировал. Наконец он вновь поднял меч и заново начал схватку. Каждый его шаг отличался почти идеальной хореографией, у сэнсэя не было нужды в словах. Единственное преимущество наставника состояло в многолетнем опыте. У Абиссинца были молодость, энергия, сила и красота. На этой мысли я и поймал себя. Он раздражал, как назойливая жужжащая муха, но жужжащие мухи не были красивы, их следовало прихлопнуть. Его волосы падали на лицо, рот приоткрылся, глаза сузились как щёлки. Я был достаточно близко и мог слышать его тяжёлое дыхание.
Нужно было убираться отсюда, и поскорее. Становилось трудно думать, было трудно оставаться объективным. Я пополз подальше от двери, пока я ещё оставался вне их поля зрения, и перемахнул через стену, но сначала прикрепил камеру с цифровым реле на раму бумажной двери.
Я пришёл в себя в маленьком местном ресторанчике и заказал кофе. Руки дрожали, как будто он меня напугал. По правде говоря, испугался я самого себя. Он был прекрасен, я прокручивал в мозгу наши прошлые встречи, прихлёбывая обжигающе горячий чёрный кофе и совершенно игнорируя хорошенькую официантку и поглядывавшего на меня с опаской хозяина ресторанчика. Он всегда был прекрасен, хоть и пытался это скрыть угрюмым видом и криком «Шинэ!». Его кожа всегда так светилась – как жемчуг или другой драгоценный камень. Нет, он просто был Абиссинцем, который меня раздражал. А потом он начинал свои ката… Часть меня хотела вернуться в додзё и пристрелить его, чтобы избавиться от этого чувства. Другая часть вспоминала его лицо во время занятий кэндо, это выражение полного сосредоточения, то, как его волосы прилипали ко лбу, то, как слегка приоткрывался рот. Я посмотрел на часы, было около восьми. Я так долго наблюдал за ним и потерял его, когда запаниковал.
Часть меня знала, что это не проблема. Случится что-то одно из двух – или он не заметил меня, поэтому вернётся в свой магазин и снова станет доступным для наблюдения, или он придёт и найдёт меня, но в таком людном месте ничего не произойдёт. Я хотел бы сказать себе, что выбрал этот ресторан именно по такой причине, но на самом деле мне просто был необходим кофе, чтобы успокоить нервы. Он не был моим врагом, слишком много чести, он был мухой, попавшейся на липучку, инструментом для работы, и ничем больше. Но когда он упражнялся с деревянным мечом, то становился чем-то большим. В нём появлялось больше человеческого, чем во мне.
Я посмотрел на кекс, который поставила передо мной хорошенькая официантка, и попытался вспомнить, заказывал ли я его. Похоже, что я должен был его съесть. Гайдзинский завтрак. Кекс был усыпан черникой, мне его не хотелось. Оттолкнув его, я положил на стол более чем достаточно денег за кофе и кекс, так что оставались ещё очень хорошие чаевые. Затем вышел.
Я пришёл на конспиративную квартиру так быстро, как только мог. Вундеркинд сидел на диване с электронной игрой в руках, консоль пикала и отбрасывала на него блики. Он поднял голову, когда я вошёл:
– Отсутствовал всю ночь, Кроуфорд?
– Я ушёл утром, – ответил я, часть меня хотела забрать это гудящее и пищащее электронное чудо, чтобы поставить его на место. Какое он имеет право издеваться надо мной? – Я ходил куда-нибудь поесть.
– О, – высказался Вундеркинд и снова начал с энтузиазмом терзать кнопку. Когда он выходил из себя во время игры, то в шкафах гремели чашки, а когда совсем забывался, то они разбивались вдребезги. Тем не менее, проще было поменять чашки, чем его. Он был Вундеркиндом, он был Шварц. Такая цена была терпимой, и это было лучше, чем пить из пластиковых стаканчиков. – Что-то вкусное?
Было ещё слишком рано для беседы. Нет, парни-подростки не спят круглосуточно, я это знаю, в его возрасте я спал только тогда, когда выпадала такая возможность, но не Вундеркинд. Он просто давил на клавиши этой адской машины или в пространстве для связи приводил мир к повиновению. Я задавался вопросом, спит ли он вообще.
– Кофе и кекс.
– Ты должен был позвать меня. Я люблю кексы. Он был с черникой?
Если бы я сообразил, то захватил бы и ему. Может, Вундеркинд и был маленьким и ненормально активным для своего возраста, но ел за четверых.
– Он был не слишком хорош, – сказал я, хотя даже не пробовал кекс. – И я не знал, что ты уже на ногах. Я очень рано вышел на прогулку.
– Искал слепое пятно Абиссинца? – я моргнул. Я помнил, что назначал Вундеркинда начать слежку, но не подозревал, что моё раздражение заведёт меня так далеко.
– Додзё, – прямо ответил я, открывая кран кофеварки, чтобы выпить ещё кофе. Может, я и вернулся с кое-какими сведениями, но руки дрожать не перестали.
– А-а-а, – протянул он, – иногда ты действительно не видишь леса за деревьями. – Он выключил консоль и аккуратно положил её на край стола, строго параллельно краю. – Я думал на конспиративную квартиру Критикер или что другое.
– Об этом я даже не подумал, – сказал я. – Я прослушивал всё. – Я говорил ему это потому, что он был Вундеркиндом, он был Шварц, но вряд ли это делало его причастным к моим самым сокровенным мыслям.
– Я тоже. Чем больше мы знаем о технике Абиссинца, тем проще нам противостоять ей.
Я согласился и занялся приготовлением кофе.
– Ты уже поел? – спросил я, меняя тему. Он покачал головой, остальные в это время ещё спали, поэтому обычно Вундеркинд готовил для всех. – Возьми пальто, – велел я. Моё предложение, казалось, по-настоящему шокировало его. Не припоминаю, чтобы раньше я куда-нибудь брал его, но это не значило, что я не могу этого сделать. Просто маловероятно, чтобы я так поступил. – Меня просто задёргали, – продолжил я, использовав это американское словечко, – а ты выглядишь так, будто готов съесть лошадь вместе с конюшней. – Он смотрел на меня очень подозрительно. – Я даже заплачу. – Он взял пальто.
Вундеркинд мог привести в замешательство кого угодно. Он выглядел как ребёнок, иногда он даже поступал как ребёнок, а потом смотрел на тебя, и вся его детскость исчезала. Он тщательно всё планировал и действовал в соответствии со сложной стратегией. Из всех нас он был наиболее подходящим для Шварц – Мастермайнд был темпераментным, а время от времени и удручающе слабым, Берсерка было трудно контролировать и невозможно остановить. Вундеркинд казался невинным как дитя, но когда ему выпадала возможность, он ею пользовался. Он мог раздавить ваше сердце, и, не пошевелив и пальцем, сумел бы обчистить ваши карманы. Иногда он был очень юным, но иногда я смотрел в его большие голубые глаза и просчитывал варианты того, что меня ждёт. Он опасен, опасен, как и любой из нас, если не больше, но иногда он просто восемнадцатилетний юноша, слишком маленький для своего возраста. Он обучался на дому, в отдельной конспиративной квартире, потому что в школе возникало слишком много проблем.
Иногда мне хотелось компании, а им было легче управлять, чем остальными. Но этим утром что-то изменилось, и мне это не нравилось. Вниз по улице, через несколько домов от нашей конспиративной квартиры было кафе. Это было удобно. Я открыл дверь, и Вундеркинд проскользнул внутрь. Он никогда не бывает очень бодрым, он просто не высыпается. Он уселся за столик и ждал, пока я повешу своё пальто на спинку стула.
– Кавай, – сказала какая-то женщина, глядя на нас. – Ты здесь с папой? – спросила она у Вундеркинда.
Он приподнял бровь:
– Нет, он мой наниматель, а вместе мы часть интернационального синдиката убийц.
Женщина выглядела обиженной, хотя он сказал ей правду:
– Не нужно грубить, молодой человек, – заявила она, возвращаясь за свой столик.
Я бы соврал, если бы сказал, что не получил удовольствия, наблюдая за этим инцидентом. Я не засмеялся, это стало бы последней каплей, но я получил удовольствие.
– Не знаю, тоо-сан, – сказал он, подтверждая предположение этой дамы, – сегодня людно.
– Закажи всё, что хочешь, – сказал я, протягивая ему меню, – и столько, сколько хочешь. – Он приподнял тонкую бровь. – Я уже говорил, плачу я.
Я подозвал официантку и заказал кофе. Я даже опустил очки, чтобы посмотреть на неё поверх линз и объяснить, что молодой человек должен получить всё, что пожелает. Она закашлялась. Но игра в скрытые смыслы внезапно перестала быть забавной – Вундеркинд заказал столько еды, что хватило бы на маленькую армию, в основном, сладкое.
– Надеюсь, ты меня кормишь не потому, что так понимаешь свой родительский долг? – спросил он.
– Конечно нет, – ответил я, надев очки обратно на нос, чтобы ясно видеть собеседника. – Нам невыгодно, чтобы в самый неподходящий момент ты упал в обморок от недоедания из-за того, что питался чьей-то готовкой. – Мы всегда осторожны со словами, которые используем, если говорим о работе. Мастермайнд готовит – говоря о нём даже про себя, я осторожно выбираю слова – с чувством, с толком и очень сытно, но исключительно немецкие блюда. Если до кухни добирается Берсерк, то готовит в жиру всё подряд, даже, как правило, собственные руки. В момент просветления он рассказал мне, что есть четыре основных компонента ирландской кухни – бекон, бобы, виски и сало.
Вундеркинд не телепат, как Мастермайнд, но он может сказать, о чём я думаю, а о чём избегаю думать.
– Мне следует научиться готовить. Возможно, удастся найти место для уроков. Фарфарелло действительно не нужно допускать до кухонных ножей.
Я улыбнулся ему. Он относится к улыбке так же подозрительно, как и я.
– Больше всего меня беспокоит кровяная колбаса.
Он улыбнулся в ответ, мой маленький союзник.
– Он съест всё, что угодно, – признал Вундеркинд, принимаясь за еду, – но я уверен, что в кровяной колбасе кровь не настоящая, – продолжил он, с явным наслаждением вгрызаясь в колбасу. Он наслаждался едой так сильно, что я не стал ему перечить.
– Можно кофе? – спросил Вундеркинд.
– Нет, – сказал я. – Он замедляет рост. Выпей чаю.
Он нахмурился, кусая колбасу:
– Шу позволяет мне пить кофе.
– Шу зовёт тебя Нагглс, – напомнил я. – Уверен, ты не хочешь, чтобы и я начал называть тебя так.
Он согласился на чай, который я для него заказал.
– Это всё из-за слежки? – спросил Вундеркинд, обмакивая колбасу в жидкий желток от заказанного яйца, а затем в лужицу из томатного соуса на тарелке, перед тем как откусить.
Я сморгнул, пойманный врасплох. Он единственный, кто знает о слежке, но он даже не представляет, что я увидел этим утром, что я продолжаю видеть. У него такая белая кожа.
– Почему ты так говоришь?
– Ты дёрганый, – он повторяет моё слово, – сегодня утром ты делаешь то, чего никогда не делаешь. – Он посмотрел на стол. Он умный, иногда я об этом забываю. – Может тебе лучше сходить в спортзал и сбросить часть напряжения там или может сходить прогуляться? – Я удивлённо посмотрел на него, это была и в самом деле очень хорошая идея. – Что-то случилось?
– Меня чуть не засекли, когда я устанавливал камеру, – вырвалось у меня. Малая правда, чтобы скрыть всю правду – образ Абиссинца с откинутой головой, упавшими на щёку волосами и приоткрытым ртом.
– Растяпа, – ласково пожурил Вундеркинд, разрезая бекон и передразнивая то, как я сам ругал его. Он был в очень хорошем настроении, и нельзя сказать, чтобы мне это внушало доверие. – Он привлекательный. Правда, если не смотрит на тебя как на свою будущую цель.
Поражённый, я практически прыснул кофе прямо на него. Он заговорщически посмотрел на меня:
– Ты должен был это заметить, проводя такую слежку. Он внушает страх, но это не мешает ему быть горячей штучкой. Я имею в виду, что не будь он Вайсс, то сам запал бы на него. Послушай меня, я говорю это как настоящий фанат. – Он немного застенчиво улыбнулся про себя. – Поверь мне, это замечали все, кроме тебя.
– Я никогда не смотрел на него без конкретной цели, – небрежно сказал я. Он снова издевательски приподнял бровь. По столу растекался кетчуп.
– Я тебе верю, – с некоторым сарказмом ответил он, – но у меня есть гораздо более интересные записи, чем ты думаешь.
Пришла моя очередь приподнять бровь.
– Они не из дешёвых, – заверил он меня, и это были слова Вундеркинда. – У меня есть видео вайссовских миссий и записи переговоров. И тогда у нас начался серьёзный разговор.
Примечания:
1. Сая – японское название ножен.
2. небольшое видео www.youtube.com/watch?v=gXCkboO2YLk
Ну, и конечно, раз я люблю поговорить о том, что мне понравилось, то жду ваших комментариев.
Итак, "он сказал "поехали" и махнул рукой!"
Название: Вожделение (Lust)
Глава: первая
Автор: Seraphim Grace
Оригинал: seraphim-grace.livejournal.com/38470.html#cutid...
Фэндом: Weiss kreuz
Переводчик: алиса777
Бета: .Навья.
Рейтинг: PG
Пейринг: Ая/Кроуфорд
Таймлайн: пост-Капитель
Статус: закончено
Разрешение: получено
Саммари: "Глупец влюблённый! – жаждал лишь тебя / Засохшей глоткой, жадными глазами " (с).
Глава первая
читать дальшеВсё началось с обычной слежки. Он представлял угрозу для меня, для моей команды, и поэтому я назначил Вундеркинда следить за ним, записывать каждое его движение. Каждый раз, когда он проходил мимо камеры наблюдения, я знал об этом. Покупал ли он что-то не за наличные, я знал об этом. Первоначально Вундеркинд должен был подготавливать для меня ежемесячные отчёты о том, что он делал и с кем встречался. Потом отчёты стали еженедельными. С моей точки зрения все его покупки были бесполезными. Он купил CD какого-то исполнителя. Он покупал какие-то книги и со стаканчиком чёрного кофе читал их в парке. Становилось очевидным, что всё важное он покупает за наличные.
Он не был врагом, он был помехой. Но в будущем он мог стать врагом. Я уже многое видел, напрямую касающееся этого человека. Остальные были просто детьми, не стоящими того, чтобы беспокоиться или волноваться из-за них. А вот он был проблемой. Он был хладнокровным, целеустремлённым и упорным. Он получал то, что хотел, точно так же, как и я. Вот поэтому я и начал слежку. Благодаря Эсцет у нас было много преимуществ, и современные средства слежения были одними из них.
Он редко выходил, делал мало покупок, а когда всё-таки покупал, то это были какие-то пустяки. В шесть утра на своей машине он покидал магазин и уезжал на восток, где уходил от слежки по крайней мере на час, но чаще всего на два-четыре часа. Потом он возвращался, как будто ничего особенного не произошло, хотя в его случае это было не так. Затем работал по четыре-восемь часов в магазине. Вундеркинд заполучил копию графика их смен, в соответствии с этим графиком было очень легко предсказать его отсутствие. Он всегда уходил в шесть и возвращался за добрых полчаса до начала своей смены. После смены он совершал прогулку, которая иногда заканчивалась в магазине, обычно такое совпадало с наступлением его выходных. Шопингом он занимался так же тщательно, как и всем остальным. Однажды он купил свитер. Дважды в неделю он ходил на почту, чтобы что-нибудь отправить за границу. Он беспокоил меня не настолько, чтобы перехватывать письма или переводы, и так было понятно, куда они уходят.
В те дни, когда он отправлял письма, он всегда по пути домой делал остановку в супермаркете, где никогда не тратил больше четырёх тысяч иен. Вундеркиндовский Intel пришёл к выводу, что приходила его очередь готовить на всех. Он даже брал копии чеков, и, судя по набору ингредиентов, было ясно, что он умеет готовить, и готовит хорошо. Всем этим он занимался до часу дня. Затем, в зависимости от числа, он или оставался в своей комнате, где не было никаких признаков телевидения, и читал или слушал музыку, или, раз в месяц, шёл выпить с другом. Я даже завёл базу данных на его друга. За всё платил его друг. Домой он уходил один, и никогда не спал больше шести часов.
Я терпеть не мог пробелы в информации, они делали её бесполезной. Я презирал всё бесполезное, поэтому взялся за слежку лично. Токио был покрыт камерами наблюдения, как кошка блохами, но, как и у кошки, у них были слепые пятна. И если он делал что-то, то делал это в зоне слепых пятен. Я поменял углы обзора, я взломал мэйнфреймы, я поменял коды, но всё равно не мог понять, что он делал. Он за это не платил, а если и платил, то наличными, причём денег, чтобы это сделать, не снимал. Всё происходило в районе, где было полно частных домов, но какой бы путь он ни выбрал, он избегал камер до тех пор, пока снова не появлялся в том же самом месте, откуда исчез.
Я начинил его машину жучками. Это оказалось таким же плодотворным, как управление приливом. Он парковался не менее чем за пятнадцать футов вне радиуса действия последней камеры. Куда бы он ни направлялся, он уходил туда именно из слепой зоны, но судя по его ночным прогулкам, это было не близко. Предположительно, одной из причин его ухода от слежки могло быть то, что он шёл пешком и искал какую-то машину.
Я снова и снова проматывал записи, но ничего не находил. Он полностью исчезал, а затем появлялся вновь. Я отправился в этот район и обследовал его – ничего. Я проверил чертежи и карты, и снова ничего. Я передвинул камеру таким образом, чтобы она смотрела туда, где он парковал свою машину, убедившись, что в это время его автомобиль был как раз там. Затем я ушёл, чтобы посмотреть какое направление он выберет завтра.
В ту ночь у Вайсс была миссия. Я упустил возможность прикрепить на него жучок, когда он за секунду выскочил из моей зоны досягаемости. Я чуть было не спросил его: куда он ходит и как туда попадает? Я даже не понимал, насколько сильно он раздражал меня до тех пор, пока не увидел его, выскакивающего из зоны досягаемости с мечом в сая [1]. Он больше не носил свой плащ и выглядел высоким и стройным. Весь в чёрном, кроме волос. Он казался очень молодым и очень опасным. Он зарычал на меня, и я не мог удержаться от мысли, что он похож на возомнившего о себе домашнего любимца, который рычит и щерится, но никогда не укусит по-настоящему. Моя слежка за ним была настолько информативна, что я мог бы схватить его где угодно после полудня или перехватить его машину на пути к слепой зоне. Он скомандовал тактическое отступление, так же как и я. Мы не считали Вайсс угрозой для себя. Они были удачливы и упорны, но настоящей опасности не представляли.
Хотя из-за затянувшейся миссии мы вернулись только после трёх, а они возились там ещё дольше, я не пошёл спать, а направился к последней камере, которая фиксировала его жизнь с 6.10 утра, и стал наблюдать за ним. Он держался подальше от камер не преднамеренно. Просто тот путь, который он выбрал, был самым простым и быстрым. Он направлялся к дому в традиционном стиле, дверь которого открылась перед ним. Он вошёл, сопровождаемый матроной среднего возраста, а примерно два часа спустя его вывел наружу старик. Не было ни единого намёка на то, что происходило внутри. Табличка на доме гласила «Тамакурай», это ничего не объясняло, как не объясняли ничего чертежи и карты. Я не ожидал, что это будет меня так раздражать.
Я взял дом под наблюдение, для чего снял комнату в доме напротив, и отмечал всех, кто приходил и уходил. Я останавливался там два раза в день, чтобы поменять и забрать кассеты. Он каждый день бывал в этом доме, и всегда его встречала в дверях женщина средних лет, а провожал старик. Кроме него, эта женщина сопровождала детей и юношей, входящих и выходящих из дома. Она была кем-то вроде прислуги, и слежка за ней не дала ничего. Старик же никогда не покидал дома. Расследование показало, что это была своего рода частная школа, хотя чему там учили, я мог только гадать. Вход туда был строго по приглашению. Однако скрытые камеры были не единственным способом вывести Абиссинца на чистую воду.
Около пяти утра я пробрался в сад, плетясь как старый ленивый домашний пёс, и стал ждать. Разгадка оказалась такой очевидной, что я чуть не застонал, но это бы предупредило о моём присутствии не только Абиссинца, но и его сэнсэя. Это было додзё. Он приходил сюда, чтобы ежедневно упражняться в искусстве владения мечом. Это дало ответ на очень многие вопросы, и я почувствовал себя идиотом раз не догадался об этом раньше. Я следил за ним уже семь месяцев, но впервые наблюдал за ним собственными глазами. Он был грациозен, как его кошачий тёзка. Длинные, чётко очерченные руки и ноги двигались словно вода, выполняя первый тай-чи, чтобы разогреть мышцы. Затем начался длинный и трудный бой на мечах с маленьким стариком, который, казалось, был сделан из чего-то упругого. Абиссинец был одет в светло-серую национальную одежду, его ноги были босы. За всю свою жизнь я не видел ничего столь прекрасного. Единственными незапланированными его движениями были колебания красных волос. Я получил ответ на один вопрос, и, сделав это, столкнулся с тысячью новых.
Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы отвести взгляд от его белых предплечий, когда задрались рукава рубашки. Много раз я видел его с мечом, но впервые я не был его противником. Я бы стал им, если бы он увидел меня, но только если бы увидел. То, как он сгибал ногу, когда делал выпад и парировал, нападал и уклонялся, опьяняло. Развевающиеся красные волосы на общем бледном фоне. Это выражение решимости на лице. Я должен был оставаться совершенно неподвижным, иначе он бы меня услышал. Я был вооружён, он тоже, но это было не одно и то же.
Старик крепко стоял на ногах. Он не поддавался и не давал слабину. Он был как резиновый, словно каучуковая смола, и хотя был маленьким и морщинистым, из него получился более чем достойный противник Абиссинцу. Он заставлял его попотеть, вынуждая отступать снова и снова. Абиссинец хмурился, затем поднял руку, положил деревянный меч и повёл плечами, глядя почти точно на меня. Я клянусь, он практически смотрел мне прямо в глаза, хотя, совершенно очевидно, не видел меня, иначе бы отреагировал. Наконец он вновь поднял меч и заново начал схватку. Каждый его шаг отличался почти идеальной хореографией, у сэнсэя не было нужды в словах. Единственное преимущество наставника состояло в многолетнем опыте. У Абиссинца были молодость, энергия, сила и красота. На этой мысли я и поймал себя. Он раздражал, как назойливая жужжащая муха, но жужжащие мухи не были красивы, их следовало прихлопнуть. Его волосы падали на лицо, рот приоткрылся, глаза сузились как щёлки. Я был достаточно близко и мог слышать его тяжёлое дыхание.
Нужно было убираться отсюда, и поскорее. Становилось трудно думать, было трудно оставаться объективным. Я пополз подальше от двери, пока я ещё оставался вне их поля зрения, и перемахнул через стену, но сначала прикрепил камеру с цифровым реле на раму бумажной двери.
Я пришёл в себя в маленьком местном ресторанчике и заказал кофе. Руки дрожали, как будто он меня напугал. По правде говоря, испугался я самого себя. Он был прекрасен, я прокручивал в мозгу наши прошлые встречи, прихлёбывая обжигающе горячий чёрный кофе и совершенно игнорируя хорошенькую официантку и поглядывавшего на меня с опаской хозяина ресторанчика. Он всегда был прекрасен, хоть и пытался это скрыть угрюмым видом и криком «Шинэ!». Его кожа всегда так светилась – как жемчуг или другой драгоценный камень. Нет, он просто был Абиссинцем, который меня раздражал. А потом он начинал свои ката… Часть меня хотела вернуться в додзё и пристрелить его, чтобы избавиться от этого чувства. Другая часть вспоминала его лицо во время занятий кэндо, это выражение полного сосредоточения, то, как его волосы прилипали ко лбу, то, как слегка приоткрывался рот. Я посмотрел на часы, было около восьми. Я так долго наблюдал за ним и потерял его, когда запаниковал.
Часть меня знала, что это не проблема. Случится что-то одно из двух – или он не заметил меня, поэтому вернётся в свой магазин и снова станет доступным для наблюдения, или он придёт и найдёт меня, но в таком людном месте ничего не произойдёт. Я хотел бы сказать себе, что выбрал этот ресторан именно по такой причине, но на самом деле мне просто был необходим кофе, чтобы успокоить нервы. Он не был моим врагом, слишком много чести, он был мухой, попавшейся на липучку, инструментом для работы, и ничем больше. Но когда он упражнялся с деревянным мечом, то становился чем-то большим. В нём появлялось больше человеческого, чем во мне.
Я посмотрел на кекс, который поставила передо мной хорошенькая официантка, и попытался вспомнить, заказывал ли я его. Похоже, что я должен был его съесть. Гайдзинский завтрак. Кекс был усыпан черникой, мне его не хотелось. Оттолкнув его, я положил на стол более чем достаточно денег за кофе и кекс, так что оставались ещё очень хорошие чаевые. Затем вышел.
Я пришёл на конспиративную квартиру так быстро, как только мог. Вундеркинд сидел на диване с электронной игрой в руках, консоль пикала и отбрасывала на него блики. Он поднял голову, когда я вошёл:
– Отсутствовал всю ночь, Кроуфорд?
– Я ушёл утром, – ответил я, часть меня хотела забрать это гудящее и пищащее электронное чудо, чтобы поставить его на место. Какое он имеет право издеваться надо мной? – Я ходил куда-нибудь поесть.
– О, – высказался Вундеркинд и снова начал с энтузиазмом терзать кнопку. Когда он выходил из себя во время игры, то в шкафах гремели чашки, а когда совсем забывался, то они разбивались вдребезги. Тем не менее, проще было поменять чашки, чем его. Он был Вундеркиндом, он был Шварц. Такая цена была терпимой, и это было лучше, чем пить из пластиковых стаканчиков. – Что-то вкусное?
Было ещё слишком рано для беседы. Нет, парни-подростки не спят круглосуточно, я это знаю, в его возрасте я спал только тогда, когда выпадала такая возможность, но не Вундеркинд. Он просто давил на клавиши этой адской машины или в пространстве для связи приводил мир к повиновению. Я задавался вопросом, спит ли он вообще.
– Кофе и кекс.
– Ты должен был позвать меня. Я люблю кексы. Он был с черникой?
Если бы я сообразил, то захватил бы и ему. Может, Вундеркинд и был маленьким и ненормально активным для своего возраста, но ел за четверых.
– Он был не слишком хорош, – сказал я, хотя даже не пробовал кекс. – И я не знал, что ты уже на ногах. Я очень рано вышел на прогулку.
– Искал слепое пятно Абиссинца? – я моргнул. Я помнил, что назначал Вундеркинда начать слежку, но не подозревал, что моё раздражение заведёт меня так далеко.
– Додзё, – прямо ответил я, открывая кран кофеварки, чтобы выпить ещё кофе. Может, я и вернулся с кое-какими сведениями, но руки дрожать не перестали.
– А-а-а, – протянул он, – иногда ты действительно не видишь леса за деревьями. – Он выключил консоль и аккуратно положил её на край стола, строго параллельно краю. – Я думал на конспиративную квартиру Критикер или что другое.
– Об этом я даже не подумал, – сказал я. – Я прослушивал всё. – Я говорил ему это потому, что он был Вундеркиндом, он был Шварц, но вряд ли это делало его причастным к моим самым сокровенным мыслям.
– Я тоже. Чем больше мы знаем о технике Абиссинца, тем проще нам противостоять ей.
Я согласился и занялся приготовлением кофе.
– Ты уже поел? – спросил я, меняя тему. Он покачал головой, остальные в это время ещё спали, поэтому обычно Вундеркинд готовил для всех. – Возьми пальто, – велел я. Моё предложение, казалось, по-настоящему шокировало его. Не припоминаю, чтобы раньше я куда-нибудь брал его, но это не значило, что я не могу этого сделать. Просто маловероятно, чтобы я так поступил. – Меня просто задёргали, – продолжил я, использовав это американское словечко, – а ты выглядишь так, будто готов съесть лошадь вместе с конюшней. – Он смотрел на меня очень подозрительно. – Я даже заплачу. – Он взял пальто.
Вундеркинд мог привести в замешательство кого угодно. Он выглядел как ребёнок, иногда он даже поступал как ребёнок, а потом смотрел на тебя, и вся его детскость исчезала. Он тщательно всё планировал и действовал в соответствии со сложной стратегией. Из всех нас он был наиболее подходящим для Шварц – Мастермайнд был темпераментным, а время от времени и удручающе слабым, Берсерка было трудно контролировать и невозможно остановить. Вундеркинд казался невинным как дитя, но когда ему выпадала возможность, он ею пользовался. Он мог раздавить ваше сердце, и, не пошевелив и пальцем, сумел бы обчистить ваши карманы. Иногда он был очень юным, но иногда я смотрел в его большие голубые глаза и просчитывал варианты того, что меня ждёт. Он опасен, опасен, как и любой из нас, если не больше, но иногда он просто восемнадцатилетний юноша, слишком маленький для своего возраста. Он обучался на дому, в отдельной конспиративной квартире, потому что в школе возникало слишком много проблем.
Иногда мне хотелось компании, а им было легче управлять, чем остальными. Но этим утром что-то изменилось, и мне это не нравилось. Вниз по улице, через несколько домов от нашей конспиративной квартиры было кафе. Это было удобно. Я открыл дверь, и Вундеркинд проскользнул внутрь. Он никогда не бывает очень бодрым, он просто не высыпается. Он уселся за столик и ждал, пока я повешу своё пальто на спинку стула.
– Кавай, – сказала какая-то женщина, глядя на нас. – Ты здесь с папой? – спросила она у Вундеркинда.
Он приподнял бровь:
– Нет, он мой наниматель, а вместе мы часть интернационального синдиката убийц.
Женщина выглядела обиженной, хотя он сказал ей правду:
– Не нужно грубить, молодой человек, – заявила она, возвращаясь за свой столик.
Я бы соврал, если бы сказал, что не получил удовольствия, наблюдая за этим инцидентом. Я не засмеялся, это стало бы последней каплей, но я получил удовольствие.
– Не знаю, тоо-сан, – сказал он, подтверждая предположение этой дамы, – сегодня людно.
– Закажи всё, что хочешь, – сказал я, протягивая ему меню, – и столько, сколько хочешь. – Он приподнял тонкую бровь. – Я уже говорил, плачу я.
Я подозвал официантку и заказал кофе. Я даже опустил очки, чтобы посмотреть на неё поверх линз и объяснить, что молодой человек должен получить всё, что пожелает. Она закашлялась. Но игра в скрытые смыслы внезапно перестала быть забавной – Вундеркинд заказал столько еды, что хватило бы на маленькую армию, в основном, сладкое.
– Надеюсь, ты меня кормишь не потому, что так понимаешь свой родительский долг? – спросил он.
– Конечно нет, – ответил я, надев очки обратно на нос, чтобы ясно видеть собеседника. – Нам невыгодно, чтобы в самый неподходящий момент ты упал в обморок от недоедания из-за того, что питался чьей-то готовкой. – Мы всегда осторожны со словами, которые используем, если говорим о работе. Мастермайнд готовит – говоря о нём даже про себя, я осторожно выбираю слова – с чувством, с толком и очень сытно, но исключительно немецкие блюда. Если до кухни добирается Берсерк, то готовит в жиру всё подряд, даже, как правило, собственные руки. В момент просветления он рассказал мне, что есть четыре основных компонента ирландской кухни – бекон, бобы, виски и сало.
Вундеркинд не телепат, как Мастермайнд, но он может сказать, о чём я думаю, а о чём избегаю думать.
– Мне следует научиться готовить. Возможно, удастся найти место для уроков. Фарфарелло действительно не нужно допускать до кухонных ножей.
Я улыбнулся ему. Он относится к улыбке так же подозрительно, как и я.
– Больше всего меня беспокоит кровяная колбаса.
Он улыбнулся в ответ, мой маленький союзник.
– Он съест всё, что угодно, – признал Вундеркинд, принимаясь за еду, – но я уверен, что в кровяной колбасе кровь не настоящая, – продолжил он, с явным наслаждением вгрызаясь в колбасу. Он наслаждался едой так сильно, что я не стал ему перечить.
– Можно кофе? – спросил Вундеркинд.
– Нет, – сказал я. – Он замедляет рост. Выпей чаю.
Он нахмурился, кусая колбасу:
– Шу позволяет мне пить кофе.
– Шу зовёт тебя Нагглс, – напомнил я. – Уверен, ты не хочешь, чтобы и я начал называть тебя так.
Он согласился на чай, который я для него заказал.
– Это всё из-за слежки? – спросил Вундеркинд, обмакивая колбасу в жидкий желток от заказанного яйца, а затем в лужицу из томатного соуса на тарелке, перед тем как откусить.
Я сморгнул, пойманный врасплох. Он единственный, кто знает о слежке, но он даже не представляет, что я увидел этим утром, что я продолжаю видеть. У него такая белая кожа.
– Почему ты так говоришь?
– Ты дёрганый, – он повторяет моё слово, – сегодня утром ты делаешь то, чего никогда не делаешь. – Он посмотрел на стол. Он умный, иногда я об этом забываю. – Может тебе лучше сходить в спортзал и сбросить часть напряжения там или может сходить прогуляться? – Я удивлённо посмотрел на него, это была и в самом деле очень хорошая идея. – Что-то случилось?
– Меня чуть не засекли, когда я устанавливал камеру, – вырвалось у меня. Малая правда, чтобы скрыть всю правду – образ Абиссинца с откинутой головой, упавшими на щёку волосами и приоткрытым ртом.
– Растяпа, – ласково пожурил Вундеркинд, разрезая бекон и передразнивая то, как я сам ругал его. Он был в очень хорошем настроении, и нельзя сказать, чтобы мне это внушало доверие. – Он привлекательный. Правда, если не смотрит на тебя как на свою будущую цель.
Поражённый, я практически прыснул кофе прямо на него. Он заговорщически посмотрел на меня:
– Ты должен был это заметить, проводя такую слежку. Он внушает страх, но это не мешает ему быть горячей штучкой. Я имею в виду, что не будь он Вайсс, то сам запал бы на него. Послушай меня, я говорю это как настоящий фанат. – Он немного застенчиво улыбнулся про себя. – Поверь мне, это замечали все, кроме тебя.
– Я никогда не смотрел на него без конкретной цели, – небрежно сказал я. Он снова издевательски приподнял бровь. По столу растекался кетчуп.
– Я тебе верю, – с некоторым сарказмом ответил он, – но у меня есть гораздо более интересные записи, чем ты думаешь.
Пришла моя очередь приподнять бровь.
– Они не из дешёвых, – заверил он меня, и это были слова Вундеркинда. – У меня есть видео вайссовских миссий и записи переговоров. И тогда у нас начался серьёзный разговор.
Примечания:
1. Сая – японское название ножен.
2. небольшое видео www.youtube.com/watch?v=gXCkboO2YLk
@темы: перевод, Вожделение, weiss kreuz, seraphim grace, Lust
-
-
11.08.2011 в 21:01-
-
11.08.2011 в 21:12Получилась эдакая странная семейка
-
-
12.08.2011 в 04:55бедный брэд - кругом засада. дома - нагглс, вне дома - айя.
бытовуха восхитительна
а почему только 8? а что сама серайим говорит?
-
-
12.08.2011 в 05:02жалко, что не 14
-
-
12.08.2011 в 11:01Вот поэтому-то я её люблю так, что даже перевожу, чтобы было с кем поговорить.
Мать Забвения
Получилась эдакая странная семейка
Ага. Перефразируя известную сказку: "У оракула три сына. Младший умный был "детина", старший сын и так и сяк, средний вовсе был ... маньяк".
fundo
бытовуха восхитительна
То ли ещё будет, если допереведу.
понял, она планировала 14 глав, но на 8 застопорилась и забросила фик, а потом пообещала клюэ дописать и написала коротенькую 9 главку
Это ты на блоге серафим прочитала?
жалко, что не 14
Я наоборот страшно рада. 14 я бы точно не выдержала.
но хорошо, что 9
Их восемь, восемь. Ссылка на третью главу ведёт на четвёртую, то есть главы под номером три нету. По крайней мере, я её не нашла, но 65 вордовских страниц более чем достаточно. Причём самый лучший размер у девятой главы.
а что сама серайим говорит?
Не знаю.
-
-
12.08.2011 в 11:09что люст так тяжело идет?((( пов тяжело переводить, это точно. но фик чудесный. брэда юстит по-черному, вон даже нагглс заметил.
знаешь, если совсем-совсем тяжело переводить, можно пересказывать))) или сделать перерыв и отдохнуть. серафим все-таки тяжелый автор во всех смыслах.
-
-
12.08.2011 в 11:25брэда юстит по-черному, вон даже нагглс заметил.
пов тяжело переводить,
Нет, нормально, даже интересно. Ты не со стороны смотришь, а изнутри, это очень здорово.
если совсем-совсем тяжело переводить
Нет, обычный серафимин язык. "Бабочка" тяжелее, намного.
можно пересказывать
Не признаю полумер
Понимаешь, это, наверное, глупо звучит, но мне нужно, чтобы кто-то сказал то, что я не заметила, что не приходило мне в голову. Это мой единственный мотив для перевода. Я ведь за деревьями , то есть за технической стороной перевода, часто не вижу леса, то есть сути текста. У меня высокая работоспособность, трудностями меня не остановить, но если я смотрю в комменты и не думаю, что "а ведь точно! так и есть! куда же я смотрела!", то всё. Совсем всё. Это, наверное, глупо, но зато честно.
фик чудесный
А ты его читала?
-
-
12.08.2011 в 11:34это хорошо, что ты не признаешь полумер. нам больше достанется)))
ага, понимаю, что ты хочешь сказать, но трудно по первой главе составить полную картину для приличных коментов и замечаний. бабочка и фатомы в этом отношении плодотворнее, потому что я их воспринимаю и как вайссер, и как недобитый культуролог - там куча ассоциаций рождается сразу, и все вне вайссдома.
правда, вот и в люсте серафим выходит за рамки вайсс-вселенной, но не в культурный пласт, не в литературный, а в повседневный. конечно некоторые фишки, поскольку повседневность все-таки не наша, не просекаются. но все равно забавно. и этот минимум паранормальности брэда и максимум его обычности. повседневности. и дивный нагглс
кста, заметила , как она интересно акценты расставляет? у нее айка и брэд практически никогда не находятся в равновесности. в бабочке, когда ран был слаб - кроу имел всю власть, когда ран обрел силу - кроу потерял часть власти и уверенности. и здесь кроу весь такой повседневный, а айка наоборот окружен романтическим ореолом, выбивающим его из рутины.
-
-
12.08.2011 в 13:53У меня тут две мысли родились, и я их изложу, пока помню.
Первая. Мне всегда было интересно, как же Шварц уживаются между собой? Четыре человека разных национальностей, разного воспитания и возраста. И в Люсте мне бросилось в глаза вот что, а именно как серафим описала мелкими штрихами национальные и прочие различия. Начнём с воспитания. Если верить серафиминым "Саженям", то Кроуфорд родился в американской провинции, да и в люсте есть намёки. Судя по всему была приличная семья, чтившая традиционные устои, что и проглядывает в оракуле. Шульдих, если верить фанону, родился в Восточной Германии, то есть получил атеистическое социалистическое воспитание. Может, он даже и пионером был (во всяком случае был же в ГДР аналог пионерской организации). Фарфарелло - ирландец и католик. Отсюда следует Священное Писание для детей, религиозные праздники и само католическое мировосприятие, которое (имхо) несколько средневековое (то же касается и православия, кстати). Наги среди них - главный космополит. Розенкройц и Эсцет приводили их, конечно, к единому знаменателю, но когда они стали сами себе хозяева различия-то и полезли. Недаром в главе говорится, что если готовит один, то остальные есть не могут, и не потому, что плохо приготовлено.
Второе. Возраст. Кроуфорд - самый страший, он тут папа. "не пей кофе, а то не вырастешь". Шульдих - непутёвый старший брат, головная боль родителя. Он подтрунивает над младшим, но всегда готов "приобщить" подрастающее поколение к радостям взрослой жизни и оспорить авторитет отца. Правда, до некоторых пор, а то папаша, хоть и "старый и ничего не понимает", не посмотрит, сколько сыночку лет и использует какой-нибудь устаревший метод педагогического воздействия. Фарфарелло - средний брат. Он не лезет в разборки отца и старшего брата, но за младшего "пасть порвёт, моргалы выколет". В конце фика упоминается, что когда Шварц ходили в парк развлечений, Наги разрешалось кататься на карусели только вместе с Фарфарелло. Наги - самый младший, но всегда рад доказать старшим, что он тоже "мужыг".
кста, заметила , как она интересно акценты расставляет? у нее айка и брэд практически никогда не находятся в равновесности. в бабочке, когда ран был слаб - кроу имел всю власть, когда ран обрел силу - кроу потерял часть власти и уверенности. и здесь кроу весь такой повседневный, а айка наоборот окружен романтическим ореолом, выбивающим его из рутины.
У меня было такое ощущение, только не оформленное в слова.
Да, ещё вот что относительно национальных различий и стереотипов. Как всех в кафе напряг приход оракула. Я имею в виду, когда он был без Наги.
-
-
12.08.2011 в 14:03ага, вот в этом отношении да. серафимовские тексты всегда немного детективы, в том смысле, что всегда надо немного напрячься, чтобы понять, что она хотела этим сказать. а потом напрячься, чтобы понять, откуда она сама пришла к тому, что хотела сказать
-
-
12.08.2011 в 14:18ну в кафе мне кажется там реагировали не столько на выского мощного гайдзина, сколько на гайдзина с абсолютно аху.шей мордой
Согласна.
раз длаже не помниткак кофе заказал и кекс
А вот тут мне кажется по-другому дело обстояло. Он заказал кофе и всё, а хозяин с официанткой занервничали и после дискуссии "что едят гайдзины" принесли ему кекс. Это же район частных домов, додзё неподалёку. Мне вспомнилось, как в "котике" Кроуфорд ходил на почту тоже в таком традиционном районе и наделал там большой фурор.
Чё-то ещё хотела сказать. Не помню только что.
-
-
12.08.2011 в 14:28-
-
12.08.2011 в 14:34"Не хочешь - научим, не умеешь - заставим". Так ведь в "Дневном дозоре" говорилось?
-
-
12.08.2011 в 15:05-
-
12.08.2011 в 19:47спасибо))
-
-
12.08.2011 в 21:56-
-
13.08.2011 в 07:05какая напряженная жизнь у Кроуфорда, постоянно надо быть начеку
А то! Не дай бог недобдишь!
-
-
13.08.2011 в 12:04ну вот может и так) кроу то в принципе знает, какое впечатление производит на японцев, вон как во втором кафе сочками играл. кокетка
-
-
13.08.2011 в 13:41все таки потрясающе описана вся эта игра в догонялки)))
вылазка в додзё - ну какая красивая сцена))) на плетущемся как старый ленивый пес Кроуфорде даже улыбнулась))) странно, что он вообще решил пробраться в додзё, а не удовлетворился одним пониманием, что это за место))
описание "танца" Айи (позволю себе это так назвать) такое, что от желания его увидеть и понимания невозможности этого стало немного больно.
а Кроуфорд попал))) конкретно попал, чего только стоит его поведение в кафе))) смятение и потеря контроля над своими действиями хорошо это показывают, что бы там он себе про мух не грузил))) да и Наги отметил странности в поведении Кроуфорда, не зря он Вундеркинд, думаю Наги увидел во всей ситуации больше, чем пока понимает сам Кроуфорт и будет вести свою игру))) и, судя по откровениям на счет Айи уже начал)
про команду Шварц было сказано не так много, но некое теплое ощущение семьи уже появилось, надеюсь оно не ложное))
вообще текст сказочный, а подтекты текста еще лучше))) Нравится, когда можно долго ковыряться в фике и находить новые грани во вроде бы уже изученных событиях)))
все таки мне все больше нравится Seraphim Grace))) и перевод замечательный
P.S. У меня прадзник какой-то последнюю неделю, часто попадаются очень вкусные вещи)))
-
-
14.08.2011 в 12:26кокетка
О да! Ну он и в каноне себя показать любил. Дальше его серафим ещё и наряжать будет
как во втором кафе сочками играл
У тебя "с очками" вышло слитно, и я не сразу догадалась о чём речь
-
-
14.08.2011 в 12:50Вот это отзыв! И подробный, и интересный! Прямо бальзам на душу
как он еще со своим чутьем не уловил, что что-то не так?
А вот это ба-а-альшой вопрос: заметил или нет? Очень может быть, что и заметил. Это не спойлер, потому как я и сама ещё не поняла, это просто открытый вопрос. Но если заметил, то что-то будет, это уж точно.
это было завораживающе, немного маньячно
Наверно, это можно назвать одержимостью.
вроде как канонного дальше некуда
Он ведь тоже человек, значит где-то есть слабина. Не рой другому яму.
описание "танца" Айи (позволю себе это так назвать) такое, что от желания его увидеть и понимания невозможности этого стало немного больно.
Серафим нам сделает "больно" ещё не раз. И я думаю, что это всё-таки хорошо.
а Кроуфорд попал
Так попал, что совсем пропал. Ещё прошу обратить внимание на таинственного "друга" Аи. Кроуфорду будет непросто.
но некое теплое ощущение семьи уже появилось, надеюсь оно не ложное
Нет, не ложное. В конце концов, "дети" тоже хотят "папе" счастья. Хоть они подчас ершистые и непослушные.
все таки мне все больше нравится Seraphim Grace)))
Вот за что я её люблю, так за то, что будучи автором практически одного пейринга, она не повторяется. Нет, переклички между фиками, конечно, есть. Но тем не менее, они разные. Я думаю, если кто раньше не читал серафим грэйс, то после "Всего, что угодно" трудно было ожидать такого варианта развития событий. Оракул здесь не суперкрутой, а вполне обычный человек, а вот Ая - наоборот, мечта
-
-
17.08.2011 в 04:58А вот это ба-а-альшой вопрос: заметил или нет? - у Айи хорошо развита чуйка, он всегда настороже, он мечник, он воин, и при такой тотальной слежке ну хоть что-то почувствовать он должен был. Но если заметил, то что-то будет, это уж точно. - хорошо бы))) *мечтательно улыбается*
это было завораживающе, немного маньячно - это я описала свои ощущения от действий Кроуфорда))) а вот если разбирать его поведение - Наверно, это можно назвать одержимостью. - скорее предодержимость)) Кроуфорд как раз проникся Айей, но еще не отдает себе отчет насколько это серьезно.
Серафим нам сделает "больно" ещё не раз. И я думаю, что это всё-таки хорошо. - согласна на все 100))) особенно если это будет в духе "танца"))) Во второй главе, например, есть момент, где у нас с Кроуфордом чуть не случилось кровотечение из носа в лучших анимешно-мангушных традициях. - ах, какая дразнилка))) хорошо четверг скоро
Ещё прошу обратить внимание на таинственного "друга" Аи - угу, я обратила, только потом он как-то потерялся на фоне всего остального, спасибо за напоминание)))
Нет, не ложное. В конце концов, "дети" тоже хотят "папе" счастья. - очень этому рада))) хорошие "дети")) *умилились с формулировки*
Я думаю, если кто раньше не читал серафим грэйс, то после "Всего, что угодно" трудно было ожидать такого варианта развития событий. - я не читал, трудно. абсолютно неожиданный вариант. читать дальше
а вот Ая - наоборот, мечта , к которой и руки тянуть не смеешь. - *задумчиво так* Айя да, Айя мечта, опасная и прекрасная)))
-
-
17.08.2011 в 10:42скорее предодержимость)) Кроуфорд как раз проникся Айей, но еще не отдает себе отчет насколько это серьезно.
Точное слово и точное описание ситуации.
хорошие "дети")
У них крепкая паранормальная семья.
у этого фика совершенно другой дух, чем во "Всего, что угодно", автор угадывается не по привычным мелочам (когда герои любимы авторм в определенном поведенческом диапазоне, когда выдает стиль, жанровые пристрастия), а скорее по заковыкам в тексте, профессионализме и умению удивлять.
ППКС. Закавыки будут
редкое умение - писать настолько по-разному, чтобы было сложно заподозрить одного автора,
читать дальше
хотя эту первую главу я уже люблю саму по себе, даже без всех остальных
-
-
25.03.2013 в 20:54Зацепил момент, когда Ран смотрел на него, но не знал, что Кроуфорд в кустах прячется: прекрасная возможность оценить врага другим взглядом!
Очень понравился Наги! Думаю, он здесь такой, каким мы его представляли в обсуждении. Очень мило пожурил Брэда^^ а в конце.. ню да, я так и подумала, что это были записи миссий и переговоров..
П.С. посмотрела видео и поняла, насколько преувеличила бицепсы Рана
-
-
26.03.2013 в 07:55признаюсь, похихикала над Оракулом!
Вот что бывает с теми, кто много о себе воображает
Какой неуловимый Фудзимия!!^^
Он не только оперативник, но ещё и кот)) Или наоборот)
Зацепил момент, когда Ран смотрел на него, но не знал, что Кроуфорд в кустах прячется: прекрасная возможность оценить врага другим взглядом!
Ага)) Только боюсь, что в этом взгляде будет слишком мало трезвого интереса к возможному противнику и слишком много каких-то других эмоций
Очень понравился Наги! Думаю, он здесь такой, каким мы его представляли в обсуждении.
Точно)) А Брэд такой папаша
а в конце.. ню да, я так и подумала, что это были записи миссий и переговоров..
Дети растут и всё-всё понимают
П.С. посмотрела видео и поняла, насколько преувеличила бицепсы Рана
Ран должен быть изящным, правда?)))