Если у тебя нет лисы, значит, у кого-то их две! (с)
Название: Вожделение (Lust)
Глава: восьмая
Автор: Seraphim Grace
Оригинал: seraphim-grace.livejournal.com/65198.html#cutid...
Фэндом: Weiss kreuz
Переводчик: алиса777
Бета: .Навья.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Ая/Кроуфорд
Таймлайн: пост-Капитель
Статус: закончено
Разрешение: получено
читать дальшеОчая «Куронэко» был одним из тех чайных домов, которыми мы, Шварц, формально владели. Мы пользовались им как временной базой для тех операций, во время которых нам приходилось иметь дело с преступным миром. В отличие от большинства очая, которые располагались в этом районе, «Куронэко» не был борделем. Он очень подходил для того, что я задумал – это было приличное место, где немолодые дамы встречались, чтобы провести чайную церемонию. Я приехал туда примерно полдесятого и следующие полчаса хлопотал, чтобы всё было на высшем уровне, чтобы каждый лепесток в икэбане был на своём месте. Целых десять минут я потратил на обсуждение того, приглашать гейшу разливать нам чай или нет. Наконец, я решил, что она нам не нужна, и мама-сан поставила для нас две чайных чашки и блюдо маленьких рисовых лепёшек. Я нервничаю, как подросток на первом свидании.
Ая приезжает чуть раньше назначенного срока, на такси. Я совершенно открыто свесился с балкона, рассматривая его. Кто-то объяснил ему уровень заведения, поэтому он оделся в кимоно и хакама. На нём была одежда для кэндо. Я обнаружил, что мне это нравится.
Хозяйка «Куронэко» провожает его до комнаты, и Ая, который идёт чуть позади неё, опускается у двери на колени. Затем он проходит к столику, где я его уже заждался. Он долго благодарит хозяйку, и только потом усаживается напротив меня. Он выглядит таким необычным и таким прекрасным, что я хочу оттолкнуть маленький столик, который разделяет нас, и сделать его своим. К несчастью, я хорошо знаю о том, насколько легко можно спрятать оружие под кимоно и хакама, а я не хочу, чтобы меня зарезали, поэтому и не рискую.
– Надеюсь, я не опоздал, – говоришь ты глубоким певучим голосом, который, который, на первый взгляд, не вяжется с твоим обликом. Хотя у меня была надежда, что ты, такой тонкий и гибкий, как молодая ива, и должен обладать голосом, тихим, как шелест листвы, грудным и очень мелодичным. – Я попал в пробку.
– Нет, – отвечаю я, и сердце у меня бьётся где-то в горле, – совсем нет. – Я очень удивлён, что мои слова имеют какой-то смысл. Я думал, что оказавшись так близко к нему и так страшась этой встречи, о которой договорился ещё позавчера, я позабуду, как разговаривать на человеческом языке и начну говорить по-фламандски. Это любимая угроза Мастермайнда, когда мы не обращаем на него внимания, то он угрожает, что спятит и начнёт разговаривать на фламандском, и мы не поймём, что он говорит. Хотя Наги всегда отвечает ему, что это будет к лучшему.
С этим свиданием у меня совсем сдали нервы, я обнаружил, что уже рискую употреблять слово «свидание», ведь я совершенно уверен, что это и есть свидание. Сегодня утром я принимал душ по меньшей мере четыре раза и потратил больше часа укладывая волосы, а если вы не будете игнорировать тот факт, что я был здесь уже полдесятого, то догадаетесь, как рано утром я встал. Вообще, «встал» – ключевое слово в моём случае.
Последние несколько дней я дрочил с регулярностью подростка, и с подростковой же выносливостью. Даже Наги лучше контролирует себя. Все эти дни, чтобы посмеяться надо мной, он постоянно делал сомнительные и совсем не смешные сравнения. Он постоянно употреблял такие выражения как член Шварц, вставать и двигаться к цели. Вчера Мастермайнд пожаловался, что у последней девушки, с которой он встречался, волос на теле было больше, чем у гориллы, и Наги предположил, что телепат, наверное, зоофил. Такое не забудешь.
Я больше не мог проводить слишком много времени в их обществе, потому что Вундеркинд оказался кладезем эвфемизмов. Более того, он что-то слишком часто ни с того, ни с сего начинает давиться от смеха, и каждый раз после этого чокнутый немец бьёт его подушкой по голове. В итоге вышеозначенный телекинетик-недоросль с помощью своей силы сбрасывает телепата с дивана. У меня не было никакого желания оказаться между этими двумя, поэтому я провёл целый день в «Источнике». Возможно, это было не лучшей идеей, потому что такое решение означало провести весь день в окружении эксклюзивных обоев марки «Фудзимия Ая». Полагаю, что на них нашлось бы много желающих, но если честно, то не думаю, что смог бы ими с кем-то поделиться.
А сейчас он сидит напротив меня, и чайная чашка покоится, как в колыбели, в его безупречно белых фарфоровых руках. Чай цвета бледного золота, и в тот миг, когда он подносит его к губам, от него поднимается пар. Перед моим внутренним взором мелькает то, что я очень хотел бы считать мимолётным видением – я убираю чашку от его губ и заменяю её своими собственными губами. Но, я уже говорил, что не знаю, как он вооружён, поэтому не рискую.
– Попробуй лепёшки, – внезапно я ловлю себя на том, что говорю эти слова вместо всего того, то хотел бы сказать. – Их испекли только сегодня утром.
– Почему чай? Кроуфорд, я говорил, что ты задолжал мне выпивку, а ты зачем-то пригласил меня на чай, – спрашивает Ая. Очевидно, есть что-то, чего он не может понять.
– Я не мог вспомнить ни одного бара в Токио, где мы бы не столкнулись ни с Балинезом, ни с Мастермайндом, – это исчерпывающий ответ, но на самом деле, я просто хотел посмотреть на него в национальном интерьере как на воплощение истинной японской красоты. В такой обстановке он выглядит как самурай, отдыхающий между боями. Мне интересно, во сколько бы обошёлся его портрет в полном самурайском вооружении, возможно, даже с лошадью на заднем плане. Мне нравится эта идея. Мне очень нравится эта идея, теперь я просто должен убедить его в её привлекательности. – Кроме того, мы оба цивилизованные люди. Иногда нам надлежит прибегать к таким сложностям.
– Надлежит? – спрашивает Ая. – И часто тебе приходится отвечать на вопрос о том, что надлежит, а что нет? Не могу представить человека, который бы пользовался словом «надлежит» в повседневных разговорах.
– Послушал бы ты длинный монолог в исполнении Берсерка, – сухо отвечаю я. – Он пользуется этим словом, правда, в отношении людей, искушаемых дьяволом.
– Но …, – говорит Ая, выглядит он при этом сконфуженно.
– Знаю, но скажи ему об этом сам, – я делаю глоток чая, он терпкий и горький, и мне кажется, что он заварен с мятой. Вкус не очень приятный, но я считаю, что лучше промолчать. Я уже и так настолько недоволен хозяйкой очая, что начинаю её побаиваться. Может быть, она в два раза меньше меня и выглядит так, словно сильный порыв ветра развеет её как пыль, ведь в ней самое большее пятьдесят фунтов живого веса, но мне бы не хотелось вставать у неё на пути.
– Окаа-сан этого очая кажется немного …, – начинает он, но не заканчивает фразу.
– Совсем чуть-чуть, – соглашаюсь я.
– Бабушка с маминой стороны была такая же, – доверительно сообщает он, наклонившись ко мне через стол, так что я вижу его белое горло, в которое мне так и хочется впиться зубами. – Папа говорил, что своим языком она могла бы пробивать отверстия для кабелей в стальных балках. Но с этим могла бы справиться и няня, когда она стращала меня, чтобы я делал домашнюю работу, или осаживала меня, как истинная домомучительница, если я плохо вёл себя за столом. – Он улыбается ласковой улыбкой, а мысли его далеко. Прекрасные аметистовые глаза смотрят вниз и влево, он вспоминает. – Она всегда ходила с веером, и знала такие нечестные приёмчики, что, клянусь, она могла бы вырубить тебя, ничего тебе не сломав. – Я смеюсь, потому что это действительно очень забавные воспоминания.
– А вот моя бабушка, напротив, была крупной дородной женщиной. Она часто пекла пироги, а от тяжёлой работы руки у неё были большие, обветренные и красные, как куски мяса, – мне кажется, что это только справедливо – поделиться с ним такой информацией. – Я её очень боялся, она любила ухватить меня за ухо, хотя я не делал ничего плохого, а затем щипать меня за щёки, а пальцы у неё были большие – вот такие, – я показываю ему. – До пятнадцати лет у меня были румяные щёки, и виной тому пальцы Наны Кроуфорд. – Ая смеётся, запрокинув голову, а затем наклоняется ко мне, опершись локтями о стол. Его губы всего в каких-то дюймах от моих.
– Представляю тебя сопливым мальчишкой, бегающим сломя голову по бабушкиному огороду.
– Да будет тебе известно, я был хорошо воспитан, – возражаю я, притворившись обиженным.
– Своей бабушкой, – заканчивает он за меня. – Няня и мама были такие разные. Няня не боялась испачкать руки, и я помню, как помогал ей ловить кота по всему саду, мама не стала бы так делать. Именно няня помогала мне строить в саду крепость. Мама всегда говорила: «Ран, будь осторожен, не испачкай одежду». А няня кричала на неё, что мальчики пачкаются. Конечно, всё это было, пока Ая была ещё маленькая. – Внезапно он замолкает. – Не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю.
– Потому что мне ты можешь это рассказать, – делаю я осторожное предположение.
– Ну да, наверное, так и есть, – признаёт он. – У всех остальных было по-настоящему необычное детство, а я рос в пригороде вместе с сестрой. – Полагаю, что раньше, до того, как его сестра вышла из комы, получить от Абиссинца информацию такого рода можно было только с привлечением «особой» команды и мощного оборудования. – Почему-то мне комфортно рядом с тобой. Может быть, это потому, что ты преследовал меня все эти недели. – Я давлюсь чаем. Не может быть, чтобы он знал об этом, я тщательно всё скрывал.
– Я имею в виду, что каждый раз, когда я оборачиваюсь, мне кажется, будто ты рядом, – он улыбается мне, у него тонкие губы, но улыбка непреклонная и решительная. У меня такое впечатление, что он меня дразнит. – Даже тогда, когда я совсем этого не ожидаю. Затем ты приглашаешь меня на чай, а это совсем на тебя не похоже. Вот я и хочу узнать – что же этот парень задумал? – Ничего не могу придумать в ответ. – Кроме того, ты мой самый преданный поклонник, куда там Сакуре. А она, между прочим, несмотря на то, что сейчас в Америке, до сих пор звонит мне по три раза в неделю, чтобы убедиться хорошо ли я питаюсь. У неё с этим строго. А ты платишь за меня, чтобы я поел.
– Я ещё не приглашал тебя на обед, – лепечу я.
– Но это всего лишь вопрос времени, правда? – Я вынужден признать, что всё так и есть.
– Хорошо, – продолжает Ая. – Мне очень нравится итальянская кухня. – Могло быть и хуже.
– А я думал, тебе нравится всё американское, – дразню его я, очень удивлённый своей дерзостью, тем, что смог сказать такое.
– Нравится, – заверяет он меня, – но сегодня я настроен на итальянское. Это всё Йоджи виноват. Он мне рассказал о свидании, на которое ходил вчера, и о том, какую пасту они ели. Так что теперь я тоже должен её попробовать. Ну, так как, мы идём обедать? Мы будем есть пасту, чесночный хлеб и пить густое красное вино? – Он определённо меня дразнит, я знаю это, ведь итальянская кухня не из дешёвых.
– Отлично, – отвечаю я, – если ты не возражаешь против пятен от соуса на своём кимоно.
На этот раз улыбка у него нехорошая:
– О, ты увидишь, как аккуратно я всё обсосу.
И я купился на это, целиком и полностью, поэтому всё, что я мог сделать – это не покраснеть и поменять позу, чтобы мне было удобно сидеть прямо. Вся моя поза стала такой же напряжённой, как и кое-что ещё, моментально отреагировавшее на такое двусмысленное заявление. – И я получаю огромное наслаждение от фрикаделек, – мне так и хочется захныкать. – Я перекатываю их во рту, чтобы обсосать весь соус, а затем кусаю их, быстро и сильно. – Удивительно, что он не рассмеялся во всё горло. Конечно, вполне возможно, что всё дело только в том, что за последние несколько дней я провёл слишком много времени в компании Наги, поэтому теперь во всём вокруг я вижу скрытые намёки. Представляю Вундеркинда, как он стоит здесь, указывает на Аю и говорит: «Он имел в виду яйца».
– Я больше люблю морепродукты, – сумел ответить я. Удивительно, какой у меня спокойный голос. – Особенно кальмаров. Мне нравится, какие они мягкие и скользкие на языке. – Я тоже могу поиграть, нельзя жить бок о бок с Мастермайндом и не подцепить парочку двусмысленностей. – Их всегда подают в таком солоноватом сливочном соусе, так что, когда ты ешь лингвини ди маре, то он капает с подбородка.
– Жаль, что ещё слишком рано обедать, – замечает Ая, а потом отправляет в рот одну из сахарных фантазий, которые готовят в этом очая. – Они божественны, – говорит он, проглотив лакомство. – Нужно раздобыть рецепт для Оми, ему нравится стряпать, но он всегда останавливается на овсяном печенье. Хотя его он делает превосходно – оно и рассыпчатое, и липкое, и сладкое, и жуётся – всё сразу. – Интересно, травмы какой тяжести я получу, если попытаюсь поцеловать его? Почему в такие моменты, как этот, я не могу заставить свой дар работать?
– Так ты ведёшь меня обедать? – лукаво спрашивает Ая.
– Ты хочешь, чтобы я повёл тебя обедать? Я имею в виду, разве ты не беспокоишься, что тебя увидят со мной?
– Конечно, нет, – отвечает он, – пока ты платишь, меня это нисколько не волнует.
Глава: восьмая
Автор: Seraphim Grace
Оригинал: seraphim-grace.livejournal.com/65198.html#cutid...
Фэндом: Weiss kreuz
Переводчик: алиса777
Бета: .Навья.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Ая/Кроуфорд
Таймлайн: пост-Капитель
Статус: закончено
Разрешение: получено
Глава восьмая
читать дальшеОчая «Куронэко» был одним из тех чайных домов, которыми мы, Шварц, формально владели. Мы пользовались им как временной базой для тех операций, во время которых нам приходилось иметь дело с преступным миром. В отличие от большинства очая, которые располагались в этом районе, «Куронэко» не был борделем. Он очень подходил для того, что я задумал – это было приличное место, где немолодые дамы встречались, чтобы провести чайную церемонию. Я приехал туда примерно полдесятого и следующие полчаса хлопотал, чтобы всё было на высшем уровне, чтобы каждый лепесток в икэбане был на своём месте. Целых десять минут я потратил на обсуждение того, приглашать гейшу разливать нам чай или нет. Наконец, я решил, что она нам не нужна, и мама-сан поставила для нас две чайных чашки и блюдо маленьких рисовых лепёшек. Я нервничаю, как подросток на первом свидании.
Ая приезжает чуть раньше назначенного срока, на такси. Я совершенно открыто свесился с балкона, рассматривая его. Кто-то объяснил ему уровень заведения, поэтому он оделся в кимоно и хакама. На нём была одежда для кэндо. Я обнаружил, что мне это нравится.
Хозяйка «Куронэко» провожает его до комнаты, и Ая, который идёт чуть позади неё, опускается у двери на колени. Затем он проходит к столику, где я его уже заждался. Он долго благодарит хозяйку, и только потом усаживается напротив меня. Он выглядит таким необычным и таким прекрасным, что я хочу оттолкнуть маленький столик, который разделяет нас, и сделать его своим. К несчастью, я хорошо знаю о том, насколько легко можно спрятать оружие под кимоно и хакама, а я не хочу, чтобы меня зарезали, поэтому и не рискую.
– Надеюсь, я не опоздал, – говоришь ты глубоким певучим голосом, который, который, на первый взгляд, не вяжется с твоим обликом. Хотя у меня была надежда, что ты, такой тонкий и гибкий, как молодая ива, и должен обладать голосом, тихим, как шелест листвы, грудным и очень мелодичным. – Я попал в пробку.
– Нет, – отвечаю я, и сердце у меня бьётся где-то в горле, – совсем нет. – Я очень удивлён, что мои слова имеют какой-то смысл. Я думал, что оказавшись так близко к нему и так страшась этой встречи, о которой договорился ещё позавчера, я позабуду, как разговаривать на человеческом языке и начну говорить по-фламандски. Это любимая угроза Мастермайнда, когда мы не обращаем на него внимания, то он угрожает, что спятит и начнёт разговаривать на фламандском, и мы не поймём, что он говорит. Хотя Наги всегда отвечает ему, что это будет к лучшему.
С этим свиданием у меня совсем сдали нервы, я обнаружил, что уже рискую употреблять слово «свидание», ведь я совершенно уверен, что это и есть свидание. Сегодня утром я принимал душ по меньшей мере четыре раза и потратил больше часа укладывая волосы, а если вы не будете игнорировать тот факт, что я был здесь уже полдесятого, то догадаетесь, как рано утром я встал. Вообще, «встал» – ключевое слово в моём случае.
Последние несколько дней я дрочил с регулярностью подростка, и с подростковой же выносливостью. Даже Наги лучше контролирует себя. Все эти дни, чтобы посмеяться надо мной, он постоянно делал сомнительные и совсем не смешные сравнения. Он постоянно употреблял такие выражения как член Шварц, вставать и двигаться к цели. Вчера Мастермайнд пожаловался, что у последней девушки, с которой он встречался, волос на теле было больше, чем у гориллы, и Наги предположил, что телепат, наверное, зоофил. Такое не забудешь.
Я больше не мог проводить слишком много времени в их обществе, потому что Вундеркинд оказался кладезем эвфемизмов. Более того, он что-то слишком часто ни с того, ни с сего начинает давиться от смеха, и каждый раз после этого чокнутый немец бьёт его подушкой по голове. В итоге вышеозначенный телекинетик-недоросль с помощью своей силы сбрасывает телепата с дивана. У меня не было никакого желания оказаться между этими двумя, поэтому я провёл целый день в «Источнике». Возможно, это было не лучшей идеей, потому что такое решение означало провести весь день в окружении эксклюзивных обоев марки «Фудзимия Ая». Полагаю, что на них нашлось бы много желающих, но если честно, то не думаю, что смог бы ими с кем-то поделиться.
А сейчас он сидит напротив меня, и чайная чашка покоится, как в колыбели, в его безупречно белых фарфоровых руках. Чай цвета бледного золота, и в тот миг, когда он подносит его к губам, от него поднимается пар. Перед моим внутренним взором мелькает то, что я очень хотел бы считать мимолётным видением – я убираю чашку от его губ и заменяю её своими собственными губами. Но, я уже говорил, что не знаю, как он вооружён, поэтому не рискую.
– Попробуй лепёшки, – внезапно я ловлю себя на том, что говорю эти слова вместо всего того, то хотел бы сказать. – Их испекли только сегодня утром.
– Почему чай? Кроуфорд, я говорил, что ты задолжал мне выпивку, а ты зачем-то пригласил меня на чай, – спрашивает Ая. Очевидно, есть что-то, чего он не может понять.
– Я не мог вспомнить ни одного бара в Токио, где мы бы не столкнулись ни с Балинезом, ни с Мастермайндом, – это исчерпывающий ответ, но на самом деле, я просто хотел посмотреть на него в национальном интерьере как на воплощение истинной японской красоты. В такой обстановке он выглядит как самурай, отдыхающий между боями. Мне интересно, во сколько бы обошёлся его портрет в полном самурайском вооружении, возможно, даже с лошадью на заднем плане. Мне нравится эта идея. Мне очень нравится эта идея, теперь я просто должен убедить его в её привлекательности. – Кроме того, мы оба цивилизованные люди. Иногда нам надлежит прибегать к таким сложностям.
– Надлежит? – спрашивает Ая. – И часто тебе приходится отвечать на вопрос о том, что надлежит, а что нет? Не могу представить человека, который бы пользовался словом «надлежит» в повседневных разговорах.
– Послушал бы ты длинный монолог в исполнении Берсерка, – сухо отвечаю я. – Он пользуется этим словом, правда, в отношении людей, искушаемых дьяволом.
– Но …, – говорит Ая, выглядит он при этом сконфуженно.
– Знаю, но скажи ему об этом сам, – я делаю глоток чая, он терпкий и горький, и мне кажется, что он заварен с мятой. Вкус не очень приятный, но я считаю, что лучше промолчать. Я уже и так настолько недоволен хозяйкой очая, что начинаю её побаиваться. Может быть, она в два раза меньше меня и выглядит так, словно сильный порыв ветра развеет её как пыль, ведь в ней самое большее пятьдесят фунтов живого веса, но мне бы не хотелось вставать у неё на пути.
– Окаа-сан этого очая кажется немного …, – начинает он, но не заканчивает фразу.
– Совсем чуть-чуть, – соглашаюсь я.
– Бабушка с маминой стороны была такая же, – доверительно сообщает он, наклонившись ко мне через стол, так что я вижу его белое горло, в которое мне так и хочется впиться зубами. – Папа говорил, что своим языком она могла бы пробивать отверстия для кабелей в стальных балках. Но с этим могла бы справиться и няня, когда она стращала меня, чтобы я делал домашнюю работу, или осаживала меня, как истинная домомучительница, если я плохо вёл себя за столом. – Он улыбается ласковой улыбкой, а мысли его далеко. Прекрасные аметистовые глаза смотрят вниз и влево, он вспоминает. – Она всегда ходила с веером, и знала такие нечестные приёмчики, что, клянусь, она могла бы вырубить тебя, ничего тебе не сломав. – Я смеюсь, потому что это действительно очень забавные воспоминания.
– А вот моя бабушка, напротив, была крупной дородной женщиной. Она часто пекла пироги, а от тяжёлой работы руки у неё были большие, обветренные и красные, как куски мяса, – мне кажется, что это только справедливо – поделиться с ним такой информацией. – Я её очень боялся, она любила ухватить меня за ухо, хотя я не делал ничего плохого, а затем щипать меня за щёки, а пальцы у неё были большие – вот такие, – я показываю ему. – До пятнадцати лет у меня были румяные щёки, и виной тому пальцы Наны Кроуфорд. – Ая смеётся, запрокинув голову, а затем наклоняется ко мне, опершись локтями о стол. Его губы всего в каких-то дюймах от моих.
– Представляю тебя сопливым мальчишкой, бегающим сломя голову по бабушкиному огороду.
– Да будет тебе известно, я был хорошо воспитан, – возражаю я, притворившись обиженным.
– Своей бабушкой, – заканчивает он за меня. – Няня и мама были такие разные. Няня не боялась испачкать руки, и я помню, как помогал ей ловить кота по всему саду, мама не стала бы так делать. Именно няня помогала мне строить в саду крепость. Мама всегда говорила: «Ран, будь осторожен, не испачкай одежду». А няня кричала на неё, что мальчики пачкаются. Конечно, всё это было, пока Ая была ещё маленькая. – Внезапно он замолкает. – Не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю.
– Потому что мне ты можешь это рассказать, – делаю я осторожное предположение.
– Ну да, наверное, так и есть, – признаёт он. – У всех остальных было по-настоящему необычное детство, а я рос в пригороде вместе с сестрой. – Полагаю, что раньше, до того, как его сестра вышла из комы, получить от Абиссинца информацию такого рода можно было только с привлечением «особой» команды и мощного оборудования. – Почему-то мне комфортно рядом с тобой. Может быть, это потому, что ты преследовал меня все эти недели. – Я давлюсь чаем. Не может быть, чтобы он знал об этом, я тщательно всё скрывал.
– Я имею в виду, что каждый раз, когда я оборачиваюсь, мне кажется, будто ты рядом, – он улыбается мне, у него тонкие губы, но улыбка непреклонная и решительная. У меня такое впечатление, что он меня дразнит. – Даже тогда, когда я совсем этого не ожидаю. Затем ты приглашаешь меня на чай, а это совсем на тебя не похоже. Вот я и хочу узнать – что же этот парень задумал? – Ничего не могу придумать в ответ. – Кроме того, ты мой самый преданный поклонник, куда там Сакуре. А она, между прочим, несмотря на то, что сейчас в Америке, до сих пор звонит мне по три раза в неделю, чтобы убедиться хорошо ли я питаюсь. У неё с этим строго. А ты платишь за меня, чтобы я поел.
– Я ещё не приглашал тебя на обед, – лепечу я.
– Но это всего лишь вопрос времени, правда? – Я вынужден признать, что всё так и есть.
– Хорошо, – продолжает Ая. – Мне очень нравится итальянская кухня. – Могло быть и хуже.
– А я думал, тебе нравится всё американское, – дразню его я, очень удивлённый своей дерзостью, тем, что смог сказать такое.
– Нравится, – заверяет он меня, – но сегодня я настроен на итальянское. Это всё Йоджи виноват. Он мне рассказал о свидании, на которое ходил вчера, и о том, какую пасту они ели. Так что теперь я тоже должен её попробовать. Ну, так как, мы идём обедать? Мы будем есть пасту, чесночный хлеб и пить густое красное вино? – Он определённо меня дразнит, я знаю это, ведь итальянская кухня не из дешёвых.
– Отлично, – отвечаю я, – если ты не возражаешь против пятен от соуса на своём кимоно.
На этот раз улыбка у него нехорошая:
– О, ты увидишь, как аккуратно я всё обсосу.
И я купился на это, целиком и полностью, поэтому всё, что я мог сделать – это не покраснеть и поменять позу, чтобы мне было удобно сидеть прямо. Вся моя поза стала такой же напряжённой, как и кое-что ещё, моментально отреагировавшее на такое двусмысленное заявление. – И я получаю огромное наслаждение от фрикаделек, – мне так и хочется захныкать. – Я перекатываю их во рту, чтобы обсосать весь соус, а затем кусаю их, быстро и сильно. – Удивительно, что он не рассмеялся во всё горло. Конечно, вполне возможно, что всё дело только в том, что за последние несколько дней я провёл слишком много времени в компании Наги, поэтому теперь во всём вокруг я вижу скрытые намёки. Представляю Вундеркинда, как он стоит здесь, указывает на Аю и говорит: «Он имел в виду яйца».
– Я больше люблю морепродукты, – сумел ответить я. Удивительно, какой у меня спокойный голос. – Особенно кальмаров. Мне нравится, какие они мягкие и скользкие на языке. – Я тоже могу поиграть, нельзя жить бок о бок с Мастермайндом и не подцепить парочку двусмысленностей. – Их всегда подают в таком солоноватом сливочном соусе, так что, когда ты ешь лингвини ди маре, то он капает с подбородка.
– Жаль, что ещё слишком рано обедать, – замечает Ая, а потом отправляет в рот одну из сахарных фантазий, которые готовят в этом очая. – Они божественны, – говорит он, проглотив лакомство. – Нужно раздобыть рецепт для Оми, ему нравится стряпать, но он всегда останавливается на овсяном печенье. Хотя его он делает превосходно – оно и рассыпчатое, и липкое, и сладкое, и жуётся – всё сразу. – Интересно, травмы какой тяжести я получу, если попытаюсь поцеловать его? Почему в такие моменты, как этот, я не могу заставить свой дар работать?
– Так ты ведёшь меня обедать? – лукаво спрашивает Ая.
– Ты хочешь, чтобы я повёл тебя обедать? Я имею в виду, разве ты не беспокоишься, что тебя увидят со мной?
– Конечно, нет, – отвечает он, – пока ты платишь, меня это нисколько не волнует.
@темы: перевод, Вожделение, weiss kreuz, seraphim grace, Lust
-
-
22.12.2011 в 17:33-
-
22.12.2011 в 17:43И я внезапно тоже захотела итальянской кухни >.<
А уж как мне хотелось, пока я переводила ... М-м-м ... Я ведь, чтобы не сомневаться в правильности написания названий блюд, даже по сайтам с рецептами полазила.
Ая - демон-искуситель Попробуй тут не купись))
Причём он склоняет не к одному пороку - и похоть, и чревоугодие, и праздное времяпровождение. Губитель человеков!
Душегуб в прямом смысле слова!
-
-
23.12.2011 в 10:05аняня))))
Алис, а там дальше ещё хоть одна миссия будет?
-
-
23.12.2011 в 10:26айриглюки основательно задолбали. меня опять отписало
А я вообще уже не понимаю, что творится - френдлента постоянно меняется, посты то пропадают, то появляются. Наверное, здесь всё живое
аняня)))) надо же было так вынести мозг человеку
Кроуфорд уже готов, совсем готов. осталось только обвязать
собственными кишкамиподарочной ленточкой и вручить победителю заслуженный приз.Алис, а там дальше ещё хоть одна миссия будет?
С фиком всё непросто - автор планировала 14 глав, по одной на каждую строчку стихотворения "Либидо" и поначалу всё шло как надо. Первые пять глав были написаны за день, потом порох в пороховницах стал заканчиваться. В результате фик заканчивал другой автор, ещё один корифей брэдоранописания - клюэлесс сайко. И, конечно, по последней, девятой, главе это заметно. Маленький спойлер: читать дальше
-
-
23.12.2011 в 10:32*мрачно*а так и есть. дайри сука живые
меня отписало от тебя, прежде всего((( я главу по обзорам нашла
Кроуфорд уже готов, совсем готов. осталось только обвязать собственными кишками подарочной ленточкой и вручить победителю заслуженный приз
фик заканчивал другой автор, ещё один корифей брэдоранописания - клюэлесс сайко. И, конечно, по последней, девятой, главе это заметно
блииин
-
-
23.12.2011 в 10:53*мрачно*а так и есть. дайри сука живые
Это Солярис!
да-да. у Оракула готов сейф повышенной комфортности?
Мне кажется, что полные масштабы свалившегося на него счастья он ещё не осознал
блииин
Они с сайко регулярно другу сайд-стори пишут. Вот, например, к "Бабочке" драбблюшка-капелюшка: www.diary.ru/~sword777/?tag=3772866.
-
-
23.12.2011 в 10:57Мне кажется, что полные масштабы свалившегося на него счастья он ещё не осознал
бедолага
пошла смотреть. но все равно...
-
-
23.12.2011 в 11:23бедолага стратегическое мышление накрылось вместе с мозгом?
У него уже многие функции отказали из-за перераспределения энергии в организме.
пошла смотреть. но все равно...
читать дальше
-
-
23.12.2011 в 11:29У него уже многие функции отказали из-за перераспределения энергии в организме.
Ну, Новый год не за горами, без подарка мы не останемся. Выбирала я его, конечно, по своему вкусу, но для того, чтобы согреться в "студёную зимнюю пору" самое то. И он тоже от серафим грэйс.
-
-
23.12.2011 в 16:22а от меня тоже будет. сикретсантовый
Здорово! Будет на Новый год что почитать!
Я заметила, что потихоньку начала русифицироваться
-
-
23.12.2011 в 16:36и это к лучшему)))
-
-
23.12.2011 в 20:44роскошный комплимент, впору возгордиться
пока ты платишь, меня это нисколько не волнует.
ах, прямо по инфе из профайла: Ая любит деньги
спасибо за перевод, глава показалась самой смешной из тех, что уже были
-
-
23.12.2011 в 23:12Часа в три ночи, как минимум
– Конечно, нет, – отвечает он, – пока ты платишь, меня это нисколько не волнует.
Засранец, а не Ая ))
-
-
24.12.2011 в 07:46верю, что всё к лучшему!
Кстати, теперь я поняла, почему в прошлой главе девочки-фанатки сравнивали Аю с Такседо Маском. Он ведь тоже в обычной жизни колючка и бука, но в минуту опасности спасёт любой ценой. И они оба красаффцы!!!
Ызарга,
роскошный комплимент, впору возгордиться
Уж если кто-тос мог превзойти настойчивостью Сакуру, то он имее полное право гордиться собой.
ах, прямо по инфе из профайла: Ая любит деньги
Надо надеяться, что к их обладателю он тоже чувствует что-нибудь ... тёплое.
лава показалась самой смешной из тех, что уже были
Ага! Потому что Кроуфорд настолько выбит из привычного имиджа, что окружающим стали заметны его слабости. Впрочем, вполне невинные и очень даже милые.
Мать Забвения,
Часа в три ночи, как минимум
очень может быть.
Засранец, а не Ая ))
А что? Твари тьмы тоже должны приносить пользу обществу и отдельным Охотникам света. Правда, сначала эту Тварь надо приручить, но, по-моему, одну уже приручили. Значит, теперь дело за тем, что приучить её приносить пользу.
-
-
24.12.2011 в 16:40*ржет* почти девиз Абиссинца )
-
-
24.12.2011 в 19:41Кстати, теперь я поняла, почему в прошлой главе девочки-фанатки сравнивали Аю с Такседо Маском. Он ведь тоже в обычной жизни колючка и бука, но в минуту опасности спасёт любой ценой. И они оба красаффцы!!!