[алиса777]

Толком написать про свою командировку у меня так и не получается, зато одним из её итогов стал этот оридж. Вообще, я очень благодарна Рыжей, что она не шарахается от моих, подчас странных, идей, а с интересом принимается за их воплощение))
Спасибо тебе!

Название: Дар побеждённых
Авторы:  Рыжая Стервь,  алиса777
Фэндом: ориджиналы
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Статус: закончен
Жанр: AU, омегаверс, ангст
Предупреждения: насилие

Описание:
От заката солнца на восход мчатся по степи колесницы. Уйдя со своей родины, обретут ли арии её в иных землях? Встанет ли кто-то у них на пути, а если и встанет, то за кем будет победа?
Место действия - древняя Сибирь, время действия - примерно три с половиной тысячи лет назад.

Примечания авторов:
Оридж основан на реальных исторических событиях, разумеется, с поправкой на омегаверс.
И ещё - в омегаверсной вселенной авторов четыре пола: беты - обычные мужчины и женщины, а также альфы и омеги. Браки между альфами и бетами и бетами и омегами возможны, но всегда бесплодны.

Дар побеждённых

Степь пах­ла пылью и цве­тами, и спе­лыми ди­кими зла­ками. Тол­стый шмель сел на ли­ловую го­лов­ку кле­вера, и, не­ук­лю­же пе­реби­рая лап­ка­ми, ус­тро­ил­ся на за­качав­шемся цвет­ке. Пёс­трая ко­рова нак­ло­нила ло­бас­тую го­лову и прих­ва­тила мяг­ки­ми гу­бами охап­ку тра­вы вмес­те с кле­вером. Шмель ед­ва ус­пел вы­лететь из зах­лопнув­шей­ся пас­ти, за­гудел сер­ди­то и по­летел, на­бирая вы­соту.
Лет­ний зной упал на зем­лю стре­митель­но, вслед за взо­шед­шим на ут­реннее не­бо Све­тилом. Пас­ту­хи ле­ниво пе­рего­вари­вались, ос­та­вив прис­мотр за ста­дом на со­бак. Че­тыре пас­тушь­их пса, стра­дая от жа­ры и вы­валив из пас­тей ро­зовые язы­ки, ле­ниво бре­хали на ско­тину, то и де­ло по­чёсы­ва­ясь от уку­сов на­секо­мых.
Ял­ко заб­рался в гус­тую тень ди­кой смо­роди­ны и лёг на жи­вот. Го­лоса ос­таль­ных пас­ту­хов до­носи­лись до не­го, слов­но сквозь шер­стя­ной по­лог, нев­нятно и ти­хо. Дрё­ма нес­лышно под­кра­лась, ве­ки на­лились тя­жестью, маль­чик уро­нил го­лову на ру­ки и зас­нул.
Мес­то под наз­ва­ни­ем Ло­синый Брод у­ют­но рас­по­ложи­лось в до­лине меж­ду дву­мя хол­мисты­ми гря­дами. Од­ним кон­цом до­лина упи­ралась в Ве­ликую ре­ку, а дру­гим ухо­дила за го­ризонт, сли­ва­ясь со степью. По вес­не Ло­синый Брод за­лива­ло во­дой. Пос­ле, ког­да зем­ля на­питы­валась вла­гой, до­лина пок­ры­валась гус­той соч­ной тра­вой, на ко­торой скот бла­годенс­тво­вал и жи­рел.
Ял­ко раз­бу­дил шум. Юный аль­фа при­под­нялся и вы­сунул­ся из сво­его ук­ры­тия. И тут же сдал на­зад, ста­ра­ясь не ды­шать, что­бы ни­чем не вы­дать сво­его при­сутс­твия. В до­лине по­яви­лись чу­жаки. Со сво­его мес­та пас­ту­шок не мог их пе­рес­чи­тать, но по то­му, что они не скры­вались, по гром­кой рас­ка­тис­той ре­чи, по сту­ку ко­пыт их ло­шадей, он по­нял, что нез­ва­ных гос­тей яви­лось мно­го. Раз­да­лось глу­хое ры­чание вер­ной пас­тушь­ей со­баки, сме­нив­ше­еся жа­лоб­ным виз­гом, ко­торый, впро­чем, быс­тро обор­вался. Вид­но, при­шед­шие рас­пра­вились с псом.
Ял­ко по­полз на­зад, че­рез кус­тарник, об­ди­рая в кровь лок­ти и ко­лени. Вет­ки боль­но ко­лоли те­ло, хлес­та­ли по ли­цу, по­зади раз­да­вались кри­ки бо­ли сво­их и от­ры­вис­тые воз­гла­сы чу­жаков, но маль­чик, не обо­рачи­вал­ся.
Выб­равшись из кус­тов, он под­нялся на но­ги и по­бежал в по­сёлок. Ял­ко был хо­рошим бе­гуном, и, ми­лостью пред­ков, меж­ду ним и чу­жака­ми те­перь тя­нулась ни­зина, гус­то по­рос­шая кус­тарни­ком, но всё рав­но юно­му аль­фе ка­залось, что в спи­ну ему вот-вот вопь­ёт­ся копьё.
Вдруг Ял­ко ус­лы­хал по­зади се­бя рез­кий по­вели­тель­ный ок­рик, но не обер­нулся, а при­пус­тил ещё быс­трее. Его за­мети­ли. Хруст сло­ман­ных ве­ток за спи­ной опо­вес­тил бег­ле­ца о близ­кой по­гоне. Ял­ко при­пус­тил, как ужа­лен­ный, нес­мотря на то, что в бо­ку бо­лез­ненно ко­лоло, а в пе­ресох­шем гор­ле сад­ни­ло.

По­сёлок Де­тей Боль­шо­го Ло­ся на­зывал­ся Ха­яр-пэ, что оз­на­ча­ет «Сол­нечный ка­мень». Он сто­ял на хол­ме, вы­да­ющем­ся в те­ло Ве­ликой ре­ки ту­пым мы­сом. Лю­ди из­давна при­мети­ли здеш­ние лу­га, и каж­дую вес­ну род пе­реко­чёвы­вал в эти мес­та, по­ка кто-то из ста­рей­шин не ре­шил по­селить­ся здесь на­сов­сем.
Как рас­ска­зывал Ял­ко отец, вна­чале пред­ки ста­вили чу­мы вни­зу, в до­лине, там же, где пас­ли скот, но пос­ле то­го, как вес­ной ре­ка под­то­пила жи­лища, ре­шили пе­реб­рать­ся на вер­ши­ну сог­ре­ва­емо­го сол­нцем хол­ма. Так и вы­рос­ло на Ха­яр-пэ по­селе­ние.
По­сёлок ого­ражи­вал двой­ной ряд креп­ко­го час­то­кола, прос­транс­тво меж­ду ко­торым стро­ите­ли на­били гли­ной. Внут­ри вдоль ог­ра­ды рас­по­лага­лись Об­щинный дом, Оме­жий дом, кле­ти для гон­ча­ра, куз­ни­ца. Пос­ре­ди по­сёл­ка на утоп­танной пло­щад­ке сто­яло изоб­ра­жение Боль­шо­го Ло­ся, вы­резан­ное ос­трым ка­мен­ным рез­цом на боль­шой глы­бе пес­ча­ника. Вок­руг не­го бы­ли вко­паны кам­ни по­мень­ше, они бы­ли вмес­ти­лища­ми ду­хов пред­ков. Нап­ро­тив Боль­шо­го Ло­ся рас­по­лага­лась вы­сокая и уз­кая из­вес­тня­ковая глы­ба, с ко­торой на лю­дей смот­ре­ло са­мо Све­тило. У бо­жес­тва бы­ло три гла­за и доб­рая улыб­ка.
Ял­ко вле­тел в во­рота с быс­тро­той мол­нии. Он бе­жал и кри­чал, что бы­ло сил. Маль­чик ус­пел до­бежать до цен­траль­ной пло­щад­ки, там си­лы ос­та­вили его. Воз­ле жер­твен­но­го кам­ня он упал, за­дыха­ясь и при­жимая ру­ки к жи­воту.
- Ло­шад­ни­ки, там… Ло­шад­ни­ки! Ло­шад­ни­ки! – над­садно каш­ляя, пов­то­рял он су­хими гу­бами.
Его ус­лы­шали. Вок­руг стал со­бирать­ся на­род. Взвол­но­ван­ные, пом­рачнев­шие ли­ца, шё­пот и мно­гоз­на­читель­ные взгля­ды – о Ло­шад­ни­ках слы­шали все, и слу­хи эти бы­ли тем­ны и зло­вещи.
Раз­го­воры о Ло­шад­ни­ках шли дав­но – Ял­ко был ещё сов­сем нес­мышлё­ным, а пер­вые слу­хи уже по­дог­ре­вали опас­ли­вое лю­бопытс­тво Де­тей Боль­шо­го Ло­ся. По­гова­рива­ли, что во­ины у Ло­шад­ни­ков – чу­дови­ща, срос­ши­еся со сво­ими ло­шадь­ми в од­но це­лое. Ещё го­вори­ли, что в бою они страш­ные про­тив­ни­ки, ко­торые не ща­дят ни­кого, что род Боб­ра, жив­ший ра­нее мно­го вы­ше по те­чению Ве­ликой Ре­ки, был ис­треб­лён чу­жака­ми до пос­ледне­го мла­ден­ца. И Де­ти Боб­ра бы­ли не единс­твен­ным ро­дом, све­дён­ным Ло­шад­ни­ками на нет, пос­ле ещё нес­коль­ко ро­дов под­вер­глись на­паде­нию. И те­перь их боль­ше нет под сол­нцем, ду­ши их ски­та­ют­ся по лу­гам заг­робно­го ми­ра, не спо­соб­ные пе­рей­ти под­земные ре­ки, ведь нет тех, кто при­нёс бы за них жер­твы бо­гам, кто вспом­нил бы в уроч­ные дни доб­рым сло­вом. Страш­ная участь.
Раз­дви­нув тол­пу пле­чами, к Ял­ко по­дошёл стар­ший аль­фа в ро­ду. Был он че­лове­ком не­высо­кого рос­та, и не мог пох­вастать­ся ни ши­риной плеч, ни мо­гучим тор­сом, как боль­шинс­тво во­инов и вож­дей. Но о си­ле его го­вори­ли шё­потом и с ува­жени­ем. Ха­нава­то бы­ло не впер­вой ста­вить на мес­то тех, кто сом­не­вал­ся в его пра­ве при­казы­вать. Про та­ких, как он, обыч­но го­ворят – дву­жиль­ный. Его ког­да-то чёр­ные, а те­перь се­дые во­лосы бы­ли ко­рот­ко ос­три­жены, тём­но-ка­рие, рас­ко­сого раз­ре­за, гла­за смот­ре­ли неп­ро­ница­емо и спо­кой­но. На вы­соких ску­лах тем­не­ла ко­рот­кая мяг­кая ще­тина, твёр­дую вер­хнюю гу­бу от­те­няли уз­кие усы.
Ял­ко уже от­ды­шал­ся и при­шёл в се­бя нас­толь­ко, что мог го­ворить связ­но, и он рас­ска­зал стар­ше­му обо всём. Ха­нава­то кив­нул и сра­зу же пос­лал пя­терых альф на во­рота, а ос­таль­ным ве­лел во­ору­жать­ся и ид­ти на сте­ны, не мед­ля.
Вождь вол­но­вал­ся, и бы­ло от­че­го. Нёс­шие стра­жу на при­реч­ных хол­мах до­зор­ные не пос­ла­ли Ха­нава­то весть о втор­же­нии. Эти во­ины, выб­ранные из луч­ших сле­допы­тов и охот­ни­ков, в слу­чае ма­лей­шей опас­ности раз­во­дили кос­тры на вер­ши­нах хол­мов. На­вер­ное, их всех пе­реби­ли - вче­ра или се­год­ня ут­ром. Но тог­да вы­ходит, что те Ло­шад­ни­ки, ко­торых ви­дел пас­тух, приш­ли не са­ми по се­бе, они толь­ко часть боль­шо­го вой­ска. Это­го сле­дова­ло ожи­дать - го­ворят, что в зем­лях, где жи­ли Ло­шад­ни­ки, в те­ни Сто­ящих у сол­нца гор, зем­ля пе­рес­та­ла ро­дить, а пас­тби­ща вы­горе­ли от не­быва­лого зноя. Че­го ещё ждать - раз­ве бу­дет Све­тило тер­петь тех, кто не до­воль­ству­ет­ся име­ющим­ся, а от­би­ра­ет у дру­гих ста­да, жи­лища и са­му жизнь? Вот они и идут, как са­ран­ча, от за­ката сол­нца, унич­то­жая всех, кто вста­ёт у них на пу­ти.
Ес­ли так, то от­си­деть­ся за сте­нами не по­лучит­ся. Бо­лее то­го, без ско­та, от­ре­зан­ные от ле­са и ре­ки, оби­тате­ли Ха­яр-пэ об­ре­чены на го­лод­ную смерть. Ос­та­ёт­ся толь­ко од­но – по­ка не по­дош­ли ос­новные си­лы Ло­шад­ни­ков, раз­гро­мить их пе­редо­вой от­ряд и от­бить об­ратно свои ста­да, что­бы за­бить скот и дать лю­дям пи­щу.

Сте­на, за­щища­ющая Ха­яр-пэ, бы­ла сде­лана на со­весть. Юный оме­га Зар­ви лов­ко влез по внут­ренним ус­ту­пам на­верх и вы­сунул го­лову на­ружу. У под­но­жия хол­ма в ка­жущем­ся бес­по­ряд­ке сно­вали всад­ни­ки. Маль­чик нас­чи­тал око­ло двух де­сят­ков чу­жаков. Они, пох­ва­ля­ясь во­ин­ской удалью, с ве­сёлым ги­кань­ем но­сились на ви­ду у сгру­див­шихся под за­щитой стен оби­тате­лей по­селе­ния. Лов­кие, силь­ные, чу­жие. При взгля­де на всад­ни­ков Зар­ви по­думал, что слу­хи об их чу­довищ­ной при­роде не лгут – че­ловек и ло­шадь слов­но сли­лись в еди­ное су­щес­тво. Они точ­но ле­тели по воз­ду­ху, не ка­са­ясь но­гами зем­ли – толь­ко пыль ле­тела из-под ко­пыт.
Зар­ви зяб­ко по­вёл пле­чами. По все­му вы­ходит, что сра­жения не ми­новать. Ког­да пас­тух Ял­ко ут­ром при­нёс злую весть в се­ление, во­рота тут же зак­ры­ли. Сам жрец при­нёс Све­тилу бо­гатые под­но­шения, а отец Зар­ви – стар­ший аль­фа в ро­ду, Ха­нава­то, сам за­резал бе­лого яг­нёнка и ок­ро­пил рот бо­жес­тва жер­твен­ной кровью. А стар­шие братья-аль­фы на­нес­ли ри­ту­аль­ные над­ре­зы на свои те­ла. Все ве­ли се­бя так, слов­но ра­дова­лись че­му-то, хо­тя Зар­ви точ­но знал, что ни­чего хо­роше­го не про­ис­хо­дит, и отец тре­вожит­ся. Но нель­зя спуг­нуть уда­чу, оби­дев бо­гов не­дове­ри­ем.

Ха­нава­то дал знак, и во­ины, прог­нав со сте­ны об­ле­пив­ших её маль­чи­шек, за­няли свои мес­та. На­тяну­ли лу­ки, тща­тель­но це­лясь. Лу­ками род Боль­шо­го Ло­ся гор­дился, и не­даром – ору­жие, сде­лан­ное из бе­рёзы и лис­твен­ни­цы, с кос­тя­ными нак­ладка­ми, сла­вилось да­леко ок­рест. Про­пели те­тивы, по­сылая стре­лы вниз. Кон­ни­ки рас­се­ялись по до­лине, трое упа­ли на зем­лю, и их ло­шади, при­жав уши, пос­ка­кали ку­да-то за хол­мы.
За­щит­ни­ки по­сёл­ка, во­оду­шевив­шись пер­вым ус­пе­хом, сно­ва выс­тре­лили. На этот раз кон­ни­ки под­го­тови­лись к ата­ке, и толь­ко од­на стре­ла по­рази­ла в круп ло­шадь, ко­торая от бо­ли и стра­ха тут же сбро­сила се­дока. Ос­таль­ные стре­лы всад­ни­ки при­няли на щи­ты.
Ха­нава­то при­гото­вил­ся в тре­тий раз осы­пать стре­лами нез­ва­ных гос­тей. Луч­ни­ки вы­суну­лись из-за час­то­кола и тут же с кри­ками от­пря­нули – стре­лы, вы­пущен­ные всад­ни­ками в от­вет, уби­ли двух во­инов, ос­таль­ные их стре­лы частью зас­тря­ли в час­то­коле, частью пе­реле­тели че­рез не­го и упа­ли на­земь. Зар­ви тут же ки­нул­ся их со­бирать. Они бы­ли не та­кие, к ка­ким при­вык­ли Де­ти Боль­шо­го Ло­ся. Чу­жаки снаб­ди­ли своё ору­жие брон­зо­выми на­конеч­ни­ками, а мес­тные всё ещё де­лали на­конеч­ни­ки из кам­ня и из кос­ти, счи­тая эти ма­тери­алы ни­чуть не ху­же брон­зы.
- Дай сю­да, - На­тако, один из стар­ших брать­ев Зар­ви, тре­бова­тель­но про­тянул ру­ку. Зар­ви от­дал стре­лы и с жад­ностью стал смот­реть, как брат на­тяги­ва­ет те­тиву и пус­ка­ет стре­лу в кон­ни­ка. Стре­ла прош­ла вы­ше и пра­вее це­ли. На­тако по­мор­щился: Неп­ри­выч­но, - по­яс­нил он, - ни­чего, сей­час…
Что он хо­тел ска­зать, Зар­ви так и не по­нял. Вы­летев­шая из-за час­то­кола стре­ла прон­зи­ла гор­ло бра­та, и тот, схва­тив­шись за неё обе­ими ру­ками, слов­но пы­тал­ся вы­тащить, упал на зем­лю.
Зар­ви бро­сил­ся к не­му, но На­тако уже не смот­рел на бра­та. Его гла­за ос­текле­нели, а из при­от­кры­того рта по­тяну­лась струй­ка кро­ви. Зар­ви обер­нулся к от­цу. Тот, ко­неч­но, ви­дел ги­бель сы­на, но не счёл нуж­ным хоть как-то по­казать свои чувс­тва, толь­ко стис­нул пок­репче лук, да го­лос стал бо­лее от­ры­вис­тым и рез­ким.
Ха­нава­то раз за ра­зом пов­то­рял от­да­вал при­казы луч­ни­кам, по­ка не счёл, что ря­ды про­тив­ни­ка дос­та­точ­но по­реде­ли. К это­му мо­мен­ту сре­ди за­щит­ни­ков кре­пос­ти уже пя­теро бы­ли уби­ты, двое бы­ли ра­нены, и воз­ле них хло­пота­ли трав­ни­цы. Ос­тавши­еся на но­гах соб­ра­лись у во­рот, и, ког­да те от­кры­лись, бро­сились вниз по хол­му, пот­ря­сая бо­евы­ми то­пора­ми и па­лица­ми и под­бадри­вая се­бя ярос­тны­ми кри­ками.
Ког­да во­ины из Ха­яр-пэ дос­тигли под­но­жия хол­ма, их встре­тили разъ­ярён­ные кон­ни­ки. Нап­расно луч­ни­ки со стен по­сёл­ка по­лива­ли Ло­шад­ни­ков стре­лами, те на­учи­лись уво­рачи­вать­ся от ле­тящей свер­ху смер­ти.
Ха­нава­то под­бро­сил в ру­ке то­пор на длин­ной руч­ке, с раз­ма­ху ме­тя в не­суще­гося на не­го всад­ни­ка, но про­мах­нулся, и толь­ко слег­ка за­дел ло­шади­ный круп. На­пуган­ная ло­шадь звон­ко зар­жа­ла и пус­ти­лась вскачь, под­ки­дывая за­дом. Но всад­ник буд­то при­рос к кон­ской спи­не. Он с раз­ма­ху вса­дил в Ха­нава­то копьё.
Зар­ви, об­ли­ва­ясь сле­зами, ви­дел, как упал, ис­те­кая кровью, отец, и как сред­ний брат Сов­ня, мет­нув дро­тик, сва­лил с ко­ня убий­цу Ха­нава­то.
Оме­га си­дел на сте­не, по­это­му од­ним из пер­вых уви­дел, как из-за даль­не­го хол­ма по­яви­лись стран­но­го ви­да по­воз­ки, за ко­торы­ми бе­жали лю­ди.
Он слы­шал, что эти по­воз­ки на­зыва­ют «ко­лес­ни­цами», и знал, что чу­жаки на них не­побе­димы.
Ко­лес­ниц бы­ло все­го пять. Они бы­ли низ­кие, на двух ко­лёсах, с трёх сто­рон на­дёж­но за­щищён­ные де­ревян­ны­ми бор­та­ми, за ко­торы­ми мог спря­тать­ся си­дящий на кор­точках че­ловек. В по­воз­ки бы­ли по­пар­но впря­жены ло­шади, ко­торы­ми уп­равлял воз­ни­ца. За спи­ной у воз­ни­цы сто­ял луч­ник, во­ору­жён­ный, кро­ме лу­ка, копь­ём и па­лицей. Че­тыре ко­лес­ни­цы нес­ли на се­бе по двое во­инов, и толь­ко од­на, пе­редо­вая, уп­равля­лась од­ним че­лове­ком. Зар­ви сра­зу по­чувс­тво­вал в нём вож­дя. Лишь са­мый силь­ный и мо­гучий во­ин мог об­хо­дить­ся без воз­ни­цы и пра­вить уп­ряжкой, а ког­да в бою ему нуж­но бы­ло ос­во­бодить ру­ки, он цеп­лял по­водья к осо­бым дуж­кам на по­ясе и сра­жал­ся то­пором, копь­ём или бу­лавой.
- Бе­реги­тесь! Там по­воз­ки! Бе­реги­тесь! Сов­ня!!! – во всё гор­ло кри­чал Зар­ви, - бе­гите!!!
Сре­ди шу­ма, сто­яще­го на по­ле боя, сре­ди кри­ков де­рущих­ся лю­дей, ржа­ния ло­шадей и то­пота ко­пыт го­лос оме­ги был по­добен ко­мари­ному пис­ку. Ник­то не ус­лы­шал и не об­ра­тил вни­мания на но­вую опас­ность, а ког­да ко­лес­ни­цы вле­тели в ря­ды за­щит­ни­ков Ха­яр-пэ, ста­ло поз­дно убе­гать.
Зар­ви в от­ча­янии смот­рел, как по­гиба­ют луч­шие во­ины их ро­да, как Сов­ня, ки­нув­ший­ся с то­пором на вож­дя чу­жаков, па­да­ет, сра­жён­ный бу­лавой, и по­нимал, что это ко­нец.
Всё за­кон­чи­лось очень быс­тро – ещё не все чу­жаки ус­пе­ли доб­рать­ся до хол­ма, а с Деть­ми Боль­шо­го Ло­ся уже бы­ло по­кон­че­но.
Вождь Ло­шад­ни­ков, пе­рема­зан­ный кровью, пот­ря­сал за­жатой в пра­вой ру­ке бу­лавой и кри­чал что-то на нез­на­комом язы­ке. Его об­ра­щён­ное к по­сёл­ку ли­цо уро­дова­ла из­де­ватель­ская гри­маса, а сло­ва бы­ли яв­ной ху­лой над по­беж­дённы­ми.

Во­рота ник­то от­кры­вать не то­ропил­ся – все пом­ни­ли, что слу­чилось с Деть­ми Боб­ра.
Зар­ви, ста­рей­ши­ны и жрец си­дели в цен­тре по­сёл­ка, под сенью идо­лов.
- Нуж­но сра­жать­ся, - го­рячил­ся один из ста­рей­шин, Мо­сена, - не­уже­ли мы сда­дим­ся?
- Мо­жет быть, ду­хи гне­ва­ют­ся на нас? – под­держал его вто­рой. – Мы ма­ло да­ём им пи­щи, пло­хо вос­хва­ля­ем их. Нуж­но при­нес­ти в жер­тву ре­бён­ка, толь­ко та­кая жер­тва по­кажет на­ше сми­рение пе­ред их во­лей.
Ос­таль­ные за­кива­ли го­лова­ми, и толь­ко жрец - вы­сох­ший, как дре­вес­ный гриб, ста­рик, си­дел, прик­рыв гла­за, и мол­чал, слов­но че­го-то вы­жидая.
- Раз­ве ду­хи мо­гут ожи­вить мёр­твых? – глу­хо ска­зал Зар­ви, - раз­ве мой отец вста­нет, возь­мёт свой то­пор и про­гонит чу­жаков, ес­ли мы при­несём но­вую жер­тву? Раз­ве су­ме­ют ду­хи все­лить жизнь в тех, кто уже по­гиб? Нет, мы мо­жем на­де­ять­ся толь­ко на то, что они сох­ра­нят жизнь тем, кто ещё жив.
- Ты хо­чешь сдать­ся? – воз­му­тил­ся Мо­сена. – Нуж­но вый­ти всем и дать пос­ледний бой!
- Я сдам­ся, ес­ли это по­может лю­дям ос­тать­ся в жи­вых.
- Это сло­ва тру­са! Твой отец ни­ког­да бы так не ска­зал! Хо­тя, че­го ещё ждать от оме­ги!
- Мой отец умер за вас, как аль­фа, - воз­ра­зил Зар­ви, и ник­то не зна­ет, че­го ему сто­или эти сло­ва, - а я го­тов по­гиб­нуть за вас, как оме­га. Я – пос­ледний в семье, и я по­ка сын сво­его от­ца, хоть и мал и слаб. Вам при­дёт­ся сде­лать по мо­ему сло­ву. Что ска­жешь, жрец?
Жрец при­от­крыл выц­ветшие гла­за и кив­нул.
- Зар­ви прав, слу­шай­те Зар­ви, ду­хи пред­ков ра­ду­ют­ся, ког­да слы­шат его го­лос.
С эти­ми сло­вами он вновь пог­ру­зил­ся в дре­моту, не слу­шая воз­му­щён­ный ро­пот ос­таль­ных.

Зар­ви сто­ял, прик­рыв гла­за, и ста­ра­ясь не ду­мать о том, что его ждёт. Двое омег на­дели на не­го праз­днич­ную ру­баху, по­шитую к свадь­бе, ко­торой у Зар­ви уже ни­ког­да не бу­дет. Ру­баха бы­ла рас­ши­та узо­рами из мел­ких ра­кушек и свер­лё­ного жем­чу­га, свер­ху на­кину­ли без­ру­кав­ку и под­по­яса­ли ши­роким по­ясом из мяг­кой ко­жи. К по­ясу прик­ре­пили мно­жес­тво фи­гур­ных под­ве­сок – пусть шу­мят, от­го­няя злых ду­хов. На но­ги Зар­ви обул ко­рот­кие са­пож­ки.
Оме­ги рас­че­сали его длин­ные чёр­ные во­лосы и вык­ра­сили их крас­ной гли­ной - ведь крас­ный цвет но­вой жиз­ни, пусть бо­ги воз­ро­дят Зар­ви средь лу­гов под­земно­го ми­ра - зап­ле­ли две ко­сы. Го­лову пок­ры­ли ос­тро­вер­хой ша­поч­кой, зак­ры­ва­ющей уши, рас­ши­той на лбу бу­сина­ми из пёс­трых кам­ней. Ко­сы ук­ра­сили на­кос­ни­ками с брон­зо­выми под­веска­ми, за­пястья – брас­ле­тами. Сто­ило Зар­ви ше­вель­нуть­ся, и все ук­ра­шения на нём при­нима­лись зве­неть.
Мо­сена выз­вался ему в соп­ро­вож­да­ющие, но оме­га от­ка­зал­ся на­от­рез.
Воз­ле са­мых во­рот Зар­ви ос­та­новил­ся на ми­нуту, при­нял из рук ста­рей­шин пол­ную мо­лока ча­шу и, не ог­ля­дыва­ясь, вы­шел из по­сёл­ка. Он спус­кался вниз, чувс­твуя спи­ной мно­жес­тво взгля­дов, ду­мая о том, как оп­равдать на­деж­ды лю­дей. Ча­ша тя­желе­ла с каж­дым ша­гом, мо­локо то и де­ло гро­зило вып­леснуть­ся из неё. Тя­жёлый не­удоб­ный на­ряд пу­тал­ся в но­гах, ме­шая ид­ти.
Вождь Ло­шад­ни­ков ждал вни­зу, у са­мого под­но­жия хол­ма. Он был сов­сем ещё мо­лод, ка­жет­ся, мо­ложе Сов­ня. Его го­лова бы­ла не пок­ры­та шле­мом, и свет­лые во­лосы, зап­ле­тён­ные в три ко­сы и пе­рех­ва­чен­ные на кон­цах ко­жаны­ми шнур­ка­ми, спа­дали на грудь и спи­ну. Длин­ная ру­баха, рас­пахну­тая на гру­ди, поз­во­ляла ви­деть креп­кие мыш­цы, от­ли­чав­шие всех "сто­ящих на ко­лес­ни­цах". Уз­кие шта­ны бы­ли зап­равле­ны в вы­сокие, вы­ше ко­лена, са­поги из мяг­кой ко­жи, пе­рех­ва­чен­ные нит­ка­ми брон­зо­вых бус у щи­колот­ки и под ко­леном. В пра­вой ру­ке вождь дер­жал бу­лаву с круг­лым ка­мен­ным на­вер­ши­ем, ле­вой опи­рал­ся на то­пор. Чер­ты ли­ца вож­дя по­каза­лись Зар­ви неп­ри­выч­ны­ми. Они бы­ли, на взгляд оме­ги, до­воль­но рез­ки­ми – боль­шой нос, уд­ли­нён­ный че­реп, круп­ный под­бо­родок, боль­шие гла­за – но ли­цо бы­ло энер­гичным и силь­ным. В поль­зу юно­го воз­раста го­ворил мяг­кий ред­кий пу­шок на под­бо­род­ке и вер­хней гу­бе, хо­тя сло­жение у аль­фы бы­ло на за­висть са­мым мо­гучим во­инам из ро­да Боль­шо­го Ло­ся.
Вождь ждал, не­тер­пе­ливо пос­ту­кивая но­гой о зем­лю.
Зар­ви ос­та­новил­ся в двух ша­гах от чу­жака, про­тянул ему ча­шу и за­гово­рил.

Пра­та ве­рил, что вы­иг­ра­ет эту бит­ву. Он ушёл из ро­дитель­ско­го до­ма, что­бы за­во­евать се­бе мес­то на этой зем­ле, и до­лина меж­ду хол­мов ему приг­ля­нулась. Пра­та хо­тел сра­жать­ся так, что­бы о нём сла­гали пес­ни, и что­бы ду­хи пред­ков по­радо­вались за не­го. Он знал, что альф и не же­ла­ющих по­корить­ся бет при­дёт­ся пе­ребить, но он не во­юет со сла­быми - омег, жен­щин и де­тей мож­но ос­та­вить в жи­вых. Но толь­ко ес­ли все они по­корят­ся. Пра­та ни­ког­да ещё не под­ни­мал ору­жие про­тив бе­зоруж­ных, по­это­му он ста­рал­ся не ду­мать о том, что бу­дет, ес­ли жи­тели по­селе­ния про­дол­жат своё бес­по­лез­ное соп­ро­тив­ле­ние. Он всег­да ус­пе­ет по­думать об этом, но не сей­час. Сей­час го­ряч­ка боя пь­янит, слов­но священная пан­гха, кровь бур­лит в жи­лах, а сер­дце жаж­дет борь­бы с дос­той­ным про­тив­ни­ком!
По­яв­ле­ние в во­ротах че­лове­ка вна­чале да­же об­ра­дова­ло Пра­ту - быть бою один на один. Но ког­да он по­нял, что это вов­се не са­мый луч­ший бо­ец, прис­ланный осаж­дённы­ми, его ох­ва­тил гнев. Слиш­ком лёг­кой по­каза­лась ему по­беда, слов­но ни­кому не нуж­ная об­гло­дан­ная кость, бро­шен­ная со­баке на ве­ликом пи­ру.
Меж­ду тем че­ловек спус­кался по хол­му, дер­жа в ру­ках ка­кой-то гор­шок, и уже мож­но бы­ло раз­гля­деть, что это оме­га, сов­сем ещё юный. Юнец был раз­ря­жен в стран­ные одеж­ды, и во­лосы его, из­ма­зан­ные крас­ной гли­ной, спус­ка­лись длин­ны­ми ко­сами на грудь.
Оме­га ос­та­новил­ся пе­ред Пра­той и скло­нил го­лову, про­тяги­вая дар на вы­тяну­тых ру­ках. Под­но­шение от­тя­гива­ло ему ру­ки, но он кре­пил­ся, и ру­ки его не дро­жали. Гор­шок, пол­ный мо­лока, - по­нял Пра­та. Оме­га за­лопо­тал на не­понят­ном язы­ке.
Эти стран­ные зву­ки и ма­нера дер­жать ли­цо опу­щен­ным окон­ча­тель­но взбе­сили и без то­го раз­до­садо­ван­но­го мо­лодо­го вож­дя. Он раз­махнул­ся и вы­бил ча­шу из рук оме­ги. Гор­шок пе­ревер­нулся и упал, рас­ко­лов­шись на мел­кие ку­соч­ки. Мо­локо вып­лесну­лось на зем­лю, заб­рызгав ру­баху оме­ги, а сам юнец, по­теряв рав­но­весие, рас­тя­нул­ся в мо­лоч­ной лу­же.
Ка­залось, все за­мер­ли. На сте­нах Де­ти боль­шо­го Ло­ся уже го­товы бы­ли выть по Зар­ви, как по по­кой­ни­ку, и жда­ли толь­ко ми­нуты, ког­да страш­ный вождь Ло­шад­ни­ков смах­нёт го­лову с плеч оме­ги. Сам Зар­ви под­нялся с зем­ли, и, стоя на ко­ленях, ждал, что бу­дет даль­ше, как имен­но за­хочет по­беди­тель ли­шить его жиз­ни.
Пра­та сбил с го­ловы оме­ги ша­поч­ку, схва­тил его за ос­но­вание ко­сы и зад­рал ли­цо квер­ху. Оме­га был круг­ло­лиц. У не­го бы­ли боль­шие чёр­ные мин­да­левид­ные гла­за, пря­мой нос и по-юно­шес­ки пух­лые гу­бы. Нем­но­го плос­ко­ватое смуг­лое ли­цо бы­ло неп­ри­выч­ным, но при­ят­ным. Пра­та нак­ло­нил­ся и ткнул­ся но­сом в мес­то за ухом юн­ца, вдох­нул слад­ко­вато-мо­лоч­ный за­пах, и его по­вело от удо­воль­ствия. В гру­ди ста­ло теп­ло и ще­кот­но.
Пра­та не­ожи­дан­но кус­нул оме­гу за щё­ку, так, что тот взвиз­гнул, сов­сем как ще­нок. Он и пах как ще­нок, и Пра­те за­хоте­лось… да мно­го че­го за­хоте­лось.
- Это – не дар, - ска­зал вождь, ука­зывая на раз­бивший­ся гор­шок, - вот – дар!
И слег­ка тол­кнул оме­гу в грудь, ут­вер­ждая свои сло­ва и своё пра­во.

А ста­рый жрец си­дел на зем­ле, при­валив­шись к ка­мен­но­му Боль­шо­му Ло­сю, и на­певал за­уныв­но, слов­но зак­ли­нание или мо­лит­ву.
- При­дут чу­жаки, и возь­мут на­ши до­ма, и бу­дут при­носить жер­твы ду­хам собс­твен­ных пред­ков, и ста­нут пить во­ду Ве­ликой Ре­ки и есть её ры­бу, и возь­мут на­ших омег и на­ших жен­щин, и ро­дят­ся де­ти, и бу­дут они как мы – с на­шими гла­зами, и на­шими во­лоса­ми и на­шей кровью. И кто по­том раз­ли­чит, где мы, а где чу­жаки, и род Боль­шо­го Ло­ся не прер­вётся.
Он шеп­тал, улы­ба­ясь, и не за­мечая, что из-под зак­ры­тых век по мор­щи­нис­тым ще­кам те­кут слё­зы.

@темы: оридж, омегаверс

Comments

[d-umka]

алиса777, спасибо!